Тайны английской секретной службы

Рано утром 18 мая 1942 года наблюдатель на английском тральщике, патрулировавшем в Ла-Манше на расстоянии тридцати миль от берега, заметил небольшую яхту под голландским флагом. Яхта не вызвала особого подозрения, так как в те времена корабли королевского флота почти ежедневно подбирали людей, бежавших с континента. Несмотря на немецкие подводные лодки и самолеты, множество людей стремилось попасть в Англию, чтобы обрести свободу. Изменив курс, корабль подошел к яхте, которая с трудом сопротивлялась разбушевавшемуся морю. На палубе находился только один человек. Он возбужденно размахивал маленьким флажком. С корабля спустили шлюпку, и человек вскоре оказался на борту. Командир корабля увидел перед собой высокого, широкоплечего, видимо, очень сильного мужчину в одежде голландского рыбака. Едва вступив на палубу, этот человек принялся отплясывать какой-то дикий танец и одну за другой распевать английские песни от «Типперери» до «Торговца Джонни». Командир траулера был поражен, но, как многие англичане, считая всех иностранцев эксцентричными людьми, наблюдал за ним с добродушной улыбкой. Успокоившись, незнакомец наконец сказал командиру, что его зовут Иоганном Маринусом Дронкерсом, что он бывший помощник капитана голландского торгового флота, а потом служащий почтамта в Утрехте, пока его не арестовало гестапо. По его словам, он вышел из небольшого порта Хеллефейт-Слейс 16 мая, достав лодку у одного голландского патриота. Сорок восемь часов швыряло его яхту разбушевавшееся море, прежде чем он встретился с английским тральщиком. Он сказал, что участвовал в движении Сопротивления и теперь надеется получить работу у голландского правительства в Лондоне. Оторвав подкладку от своей зюйдвестки, он вытащил какие-то бумаги и показал письмо от утрехтского штаба движения Сопротивления, подтверждавшее, что он участвовал в подпольной борьбе против нацистов, был арестован гестаповцами и сумел бежать. Письмо рекомендовало его английским и голландским властям. Подпольщики утверждали, что жизнь Дронкерса будет в опасности, если его снова схватят немцы.

Дронкерса высадили на берег в Гарвиче, где с ним побеседовали сотрудники разведки. Они не нашли никаких оснований для подозрения. Но все равно каждый раз, когда в Англию попадал эмигрант, контрразведка расследовала его дело до мельчайших подробностей. Из тысячи эмигрантов 999 были настоящими эмигрантами, но приходилось вести сложное и безжалостное испытание, чтобы обнаружить одного подозрительного из этой тысячи. Дронкерса под стражей отправили в Лондон; здесь чиновники голландской контрразведки тщательно допросили его. Они были удовлетворены ответами Дронкерса, а его документы сочли подлинными. Подпись руководителя голландского движения Сопротивления в Утрехте была проверена и признана настоящей — так мастерски она была подделана.

Нельзя было забывать, что Дронкерс один из десятков и даже сотен, совершивших такое путешествие через Ла-Манш. С первого взгляда не было оснований подозревать его больше других — напротив, ведь он имел прекрасные рекомендации! Ему сказали, что «у него все в порядке» и что голландские власти предоставляют ему убежище.

Через несколько дней Дронкерс стоял перед микрофоном «Радио Оранье», передатчик которого, принадлежавший голландскому правительству, был установлен в Би-би-си. Видимо, он поздравлял себя с неслыханной удачей, если только не считал все это результатом своей необыкновенной ловкости. В руках он держал текст, в который были вставлены внешне вполне невинные шифрованные слова, составлявшие приветствие фашистским друзьям Дронкерса в Голландии. Немецкие наблюдатели, круглые сутки записывавшие каждое слово каждой радиопередачи, должны были расшифровать текст. Дронкерс полагал, что через несколько часов его приветствие будет в руках Риттера, который помчится к своим хозяевам сообщить об этой приятной новости. Типпельскирх скажет адмиралу Канарису: «Отлично! Наконец-то мы добились своего — теперь у нас прямая радиосвязь с Англией». Прокашливаясь, Дронкерс следил, не появился ли красный свет — это должно было означать, что эфир включен. Он почти ощущал, как к его груди прикалывают «Железный крест» первой степени! Дронкерс был хорошо подготовлен и вел передачу, не проявляя ни малейших признаков волнения. Закончив чтение словами «доброе утро», он отошел от микрофона, и… тут лицо у него вытянулось.

Вместо улыбающихся служащих, готовых поздравить его с успешным дебютом в «Радио Оранье», он увидел трех суровых мужчин. Они сухо и официально заявили ему, что он должен пойти с ними. Спина у Дронкерса покрылась холодным потом. Впрочем, он быстро пришел в себя — ведь все это могло оказаться простой формальностью.