Тайны архива графини А.

— Умоляю вас, Петр, не испытывайте моего терпения.

— Простите, Катенька, но я совершенно не ожидал… Вы — и эта мамзель…

— Петенька, ради всего святого… — взмолилась я.

Убедившись, что мне не до шуток, Вольский вновь стал серьезным и тут же приступил к рассказу.

— Она утверждает, что родилась во Франции, и что Люси — ее настоящее имя. Но я в это не верю. Во всяком случае, по-французски она говорит скверно…

Через пятнадцать минут я уже знала все. В том числе и то, где отыскать эту самую Люси.

Но Петр Алексеевич предложил иное.

— Зачем вам идти к ней, я могу пригласить ее к себе, я снимаю чудную квартирку…

— Она уже бывала там? — догадалась я.

— Приятель приходил с ней однажды, — слегка смутился Петр, и я не стала углубляться в эту тему.

Люси, по ее собственным словам, была актрисой, и, услышав это от Петра Анатольевича, я укрепилась в своих подозрениях. Когда-то — опять же по ее словам — она выступала на петербургской и московской сценах и пользовалась большим успехом у зрителя, но в настоящее время гастролировала по Саратовской губернии с ярмарочным балаганом.

— Тут какая-то темная история, — уточнил Петр. — У меня создалось ощущение, что до своего приезда в Хвалынск она и в глаза не видела этого балагана хотя и утверждает обратное…

— И что она в нем делает? — поинтересовалась я. — Фокусы показывает?

— Не совсем, — улыбнулся Петр. — У нее весьма эффектный номер — нечто вроде восточного танца. Кроме того, она поет.

— Господи, Петр Анатольевич, где вы с ней познакомились? — не удержалась и спросила я.

— У одних знакомых. В последнюю неделю поста представления запрещены, и Люси выступала, так сказать, частным образом. Она побывала во многих домах Хвалынска.

— Семейных?

— В том числе. Хотя предпочитает холостые пирушки…

Короче говоря, я согласилась на предложение Петра Алесеевича встретиться с Люси у него дома. Он рассказал мне, как его отыскать, и мы расстались до вечера.

Он брался все устроить без моей помощи и, зная его, я вполне могла быть уверена, что все будет сделано самым лучшим образом.

* * *

Чтобы чем-то занять себя оставшиеся несколько часов, я решила навестить своих старых хвалынских знакомых, которые очень обрадовались моему неожиданному визиту и не хотели отпускать на ночь глядя.

Сославшись на срочные дела, я все-таки покинула это симпатичное семейство и, наняв извозчика, добралась до нужного места.

Квартирка, которую снимал в Хвалынске Петр Анатольевич, располагалась на самой престижной по хвалынским понятиям улице города и показалась мне действительно очень милой и симпатичной. В ней было несколько комнат, в том числе довольно просторная гостиная с камином и кабинетным роялем посредине. По словам Петра Анатольевича, я появилась здесь очень вовремя. Он уже все приготовил к предстоящему вечеру. У Люси в это время должно было закончиться представление и он уже оделся, чтобы ехать за ней.

Прежде чем уйти, Петр посмотрел на меня очень серьезно и спросил:

— Екатерина Алексеевна, то, что вы задумали… это не опасно?

— Не бойтесь, я сумею вас защитить, — отшутилась я, хотя в преддверии этой встречи мне самой было не по себе.

— Просто я предпочитаю знать, чем это мне грозит, — в тон мне бросил он и помахал мне на прощание рукой.

Оставшись одна, я решила проверить свои пистолеты, которые на всякий случай захватила с собой, не зная, чем обернется наша «дружеская пирушка».

Кроме меня, в квартире никого не было, поэтому неожиданно распахнувшаяся дверь в соседнюю комнату чуть было не заставила меня разрядить их во входящего. Можете себе представить лицо Петра Анатольевича — а это был именно он — когда он разглядел, что было в руках у его гостьи. Стволы двух пистолетов были направлены прямо ему в лицо, и он лишь чудом избежал мгновенной смерти. У меня холодный пот выступил на лбу. Надо ли говорить о состоянии хозяина квартиры? Оказывается, он решил подшутить надо мной и таким образом поднять мне настроение. В его квартире был черный ход. Через него-то он и вернулся назад и, тихонько подкравшись к двери, мгновенно распахнул ее, чтобы усилить момент неожиданности.

Ноги у меня стали ватными, и я сползла в кресло, уронив один из пистолетов.

— Вы с ума сошли, — еле слышно проговорила я.

Петр Анатольевич, бледный как бумага, несколько минут приходил в себя. После чего присел рядом со мной.

— Это была не самая лучшая шутка в моей жизни, — наконец сумел произнести он.

— Вы родились в рубашке…

— Пистолеты… — он нервно сглотнул, — были заряжены?

И по моему красноречивому молчанию понял, что не ошибся.

Больше он ничего не стал говорить, молча собрался и вышел, но по его виду было понятно, что он всерьез озадачен.

Таким образом ему стало известно о моих пистолетах, а в результате и о серьезности моих намерений. Это не входило в мои планы и немного смутило меня, но после того, что едва не произошло, это было такой мелочью, что не заслуживало внимания.

Я еще не догадывалась тогда, к каким последствиям это приведет…