Тайны архивов НКВД СССР: 1937–1938. Взгляд изнутри

Ответ: АРТУЗОВ являлся, безусловно, крупной фигурой, как в самом заговоре в НКВД, так и особенно в шпионской деятельности заговорщиков. Учитывая то, что АРТУЗОВ много лет возглавлял ИНО ОГПУ, а затем НКВД, руководил разработкой ряда крупных агентурных дел, которые он провалил, учитывая также его связь с рядом ино[странных] разведок, АРТУЗОВ представлял особый интерес для следствия и разоблачения шпионских связей заговорщиков в НКВД. Совершенно непонятно было — почему следствие по такому важному делу было поручено ДЕЙЧУ. Этим важным арестованным фактически не занимались. ДЕЙЧ его допрашивал урывками, всего два — три раза, шпионские связи АРТУЗОВА фактически не вскрыты. Следствие по делу АРТУЗОВА было смазано, все сводилось к тому, что ДЕЙЧ после каждого допроса появлялся с новой «сенсацией» о том, что АРТУЗОВ признал свою принадлежность и связи еще с одной разведкой, и только.

ЕЖОВ, по моему мнению, не придал значения протоколам АРТУЗОВА, считая их далеко не полными. Этим я и объясняю, что протоколы такого крупного заговорщика и шпиона, как АРТУЗОВ, ЕЖОВ не послал в ЦК, хотя и были мною подготовлены для этого. Между тем, менее значительные протоколы в ЦК были посланы. Попутно, хочу высказать свои сомнения и подозрения по поводу роли ДЕЙЧА в деле отравления ЕЖОВА.

Вопрос: Какие сомнения и подозрения?

Ответ: После того, как были выявлены попытки отравления ЕЖОВА в его кабинете (отравление окисью ртути), ДЕЙЧ проявлял необычайную нервозность, бегал по кабинету, суетился, был крайне недоволен вмешательством в это дело других работников. По его приказанию ломали стены, перестилали полы, затеяли никчемный перевод кабинета ЕЖОВА на другой этаж, словом ДЕЙЧ проявлял какую-то подозрительную «сверхбдительность».

Мое положение в НКВД оставалось прежним. Я больше продолжал заниматься КПК, нежели делами НКВД, к которым меня ДЕЙЧ не допускал. Не допускал он меня к оперативным делам, не подпускал и к наркому.

Я обратился к ЕЖОВУ с просьбой — определить мое положение в секретариате. Это было, примерно, в мае 1937 года.

ЕЖОВ мне ответил: «А если вас назначить начальником Спецотдела?» (ныне 7-й отдел ГУГБ). Я сказал, что мне трудно сразу ответить, но что ему — ЕЖОВУ виднее, поскольку он знает меня как работника.

Характерно, что еще до разговора с ЕЖОВЫМ о моем назначении в Спецотдел, ДЕЙЧ мне как-то мимоходом сказал: «А вас у меня хотят забрать и назначить Начальником спецотдела. Мне, конечно, жаль вас отпускать, но я и сам понимаю, что самостоятельная работа вас больше устраивает».

По-моему, еще до разговора ЕЖОВА со мной этот вопрос он также обсуждал с ДЕЙЧЕМ.

[…] Вопрос: Вы говорили, что ДЕЙЧ, являясь заговорщиком, покрывал своих сообщников по предательской работе в НКВД. А вы?

Ответ: Находясь на работе в НКВД, вместе с тем я утратил политическую остроту и бдительность. Я видел, что ЕЖОВ, несмотря на то, что ему было известно о связях ДЕЙЧА, НИКОЛАЕВА, ЗАКОВСКОГО⁷³ и других руководящих работников с заговорщиками в НКВД, доверял им, поощрял их, выдвигал и представлял к правительственным наградам. И я, поэтому, стал подходить с его — ЕЖОВА — оценкой к людям, пренебрегал сигналами, которые поступали снизу, сам стал доверять людям, близким в прошлом к заговорщикам, а в отношении материалов на них — ограничивался тем, что докладывал эти данные наркому и только.

ЕЖОВ в ряде случаев никаких мер не принимал, оставляя заявления лежать у себя в архиве, который хотя именовался «специальным архивом, но назначения своего от этого не менял.

Вопрос: Какие сигналы оставались без реагирования, уточните?

Ответ: Мне трудно сейчас припомнить все материалы. Помню, однако, что были компрометирующие материалы на работников центрального аппарата МИНАЕВА⁷⁴, НИКОЛАЕВА, ЛУЛОВА, КОГАНА, БЕРДИЧЕВСКОГО и ЛИСТЕНГУРТА. Помимо этого, ряд заявлений на сотрудников имелся у ФРИНОВСКОГО, но и эти материалы необходимого реагирования не получали.

После ухода из наркомата ФРИНОВСКОГО, его секретарь УЛЬМЕР⁷⁵ передал мне ряд материалов из архива ФРИНОВСКОГО. При разборе этого архива был обнаружен ряд заявлений на сотрудников НКВД, в частности на ВОЛЫНСКОГО⁷⁶, ЧОПЯКА⁷⁷, БЕРМАНА Бориса⁷⁸ и других. Тем не менее, ряд лиц выдвигали и назначали на руководящую работу.

Вопрос: О каких назначениях вы говорите?

Ответ: Было, например, известно, что УСПЕНСКИЙ⁷⁹ является близким человеком ЯГОДЫ и ПРОКОФЬЕВА⁸⁰, что в свое время кандидатура УСПЕНСКОГО была выдвинута на должность заместителя коменданта Кремля ЯГОДОЙ, тем не менее, УСПЕНСКОГО назначили на ответственную работу — Наркомвнуделом Украины.

Было известно, что ЛЮШКОВ⁸¹ являлся близким человеком ЯГОДЫ и правой рукой МОЛЧАНОВА⁸² и, несмотря на это, его назначили в начале в Ростов, а затем на еще более ответственную работу — на Дальний Восток.

Теперь хочу коснуться не только людей, не внушающих политического доверия, но и вражеской работы в органах НКВД.

Вопрос: Остановитесь на этом подробнее.