Тайны архивов НКВД СССР: 1937–1938. Взгляд изнутри

(допрос проводили заместитель народного комиссара внутренних дел СССР, комиссар госбезопасности 1 ранга Л. БЕРИЯ и начальник 2-го отдела ГУГБ НВКД СССР старший майор госбезопасности Б. КОБУЛОВ⁶²)

Вопрос: Вы арестованы за предательскую подрывную работу в НКВД.

Признаете себя в этом виновным?

Ответ: Нет, не признаю.

Вопрос: Вы станете отрицать факты развала и дезорганизации учета контрреволюционных формирований, завала следственных дел, преступной запутанности учета агентуры и другие факты вашей вредительской работы в первом спецотделе, возглавляемом вами до вашего ареста?

Ответ: Эти факты имели место, но они не больше, чем политические ошибки, но никак не преступления.

Вопрос: А преступные махинации в некоторых следственных делах — тоже «ошибки»?

Ответ: Это больше, чем ошибки.

Вопрос: То есть?

Ответ: Преступления.

Вопрос: А еще какие преступления вы признаете за собой?

Ответ: Я примирился и сжился с остатками ягодинских заговорщиков, потерял политическую бдительность, покрывая их вредительскую практику вопреки имевшим место сигналам снизу, и в этом признаю себя виновным, как и в том, что в руководимом мною первом Спецотделе действительно имела место вредительская практика.

Вопрос: Скажите, когда и при каких обстоятельствах вы попали на работу в НКВД?

Ответ: Я работал в ЦК ВКП(б), референтом в секретариате ЕЖОВА, вместе со мной работали ЦЕСАРСКИЙ и РЫЖОВА — тоже референты ЕЖОВА. Я занимался хозяйственными вопросами и вопросами КПК; ЦЕСАРСКИЙ — вопросами Оргбюро и подбором кадров; РЫЖОВА являлась секретарем ЕЖОВА.

Примерно 1 октября 1936 года, когда было принято решение о назначении ЕЖОВА Народным комиссаром внутренних дел СССР, он при переходе в НКВД взял с собой ЦЕСАРСКОГО и РЫЖОВУ, а я остался работать в ЦК ВКП(б). Для меня было непонятно — почему ЕЖОВ не взял меня с собой, поскольку с его уходом в НКВД работы для меня в ЦК почти что не было.

Я оставался работать в ЦК до января 1937 года включительно, изредка ходил в НКВД к ЕЖОВУ с докладом по вопросам Секретариата и КПК.

РЫЖОВА и ЦЕСАРСКИЙ в беседе со мной высказывали крайнее недовольство своей работой в НКВД, указывая на то, что фактически начальником секретариата, или, как тогда называли, — оперативным секретарем наркома — является ДЕЙЧ (бывший оперативный секретарь ЯГОДЫ). ДЕЙЧ, ввиду того, что его очень приблизил к себе ЕЖОВ, распоряжался всеми делами в НКВД, не допускал ЦЕСАРСКОГО и РЫЖОВУ к настоящей работе, игнорировал их и старался оттеснить от наркома.

ДЕЙЧ представлял собой юркого, пронырливого и до крайности циничного человека, политикана до мозга костей.

Приходя на доклад к ЕЖОВУ, я часами ждал в приемной, нередко безрезультатно. Ожидая в приемной, я мог наблюдать, как ДЕЙЧ часами сидит в кабинете у ЕЖОВА, присутствует при приеме наркомом работников, выбегает из кабинета ЕЖОВА и снова возвращается в кабинет, при этом строит из себя крайне занятого, обремененного делами государственного мужа.

РЫЖОВА и ЦЕСАРСКИЙ жаловались мне, что ДЕЙЧ, по отношению к ним, ведет такую политику, чтобы либо их самих заставить уйти, либо как-нибудь избавиться от их работы в НКВД.

Надо сказать, что ДЕЙЧУ это удалось. РЫЖОВА, проработавшая с ЕЖОВЫМ около 11 лет, поставила вопрос перед ЕЖОВЫМ о невозможности работать с ДЕЙЧЕМ с просьбой откомандировать ее обратно в ЦК ВКП(б). ЕЖОВ ее просьбу удовлетворил — она была откомандирована в ЦК, а ее место занял бывший секретарь ЯГОДЫ — ГЕРСОН⁶³ (подчеркнуто красным карандашом — А. Д.).

Вскоре после ухода РЫЖОВОЙ из секретариата, был откомандирован и ЦЕСАРСКИЙ, который был назначен начальником бывшего 8-го отдела (ныне первый Спецотдел).

Я неоднократно ставил вопрос перед ЕЖОВЫМ о том, что делать мне в секретариате ЕЖОВА в ЦК ВКП(б) нечего и просил его откомандировать меня в один из отделов ЦК. На мои просьбы я вразумительного ответа не получал, ЕЖОВ отмалчивался.

В начале января 1937 года ЕЖОВ, приехав в ЦК и встретившись со мной, сказал: «А не перейти ли вам на работу в НКВД?». Я у него спросил — на какую работу? ЕЖОВ мне ответил: «На работу в моем секретариате».

Я тогда сказал ЕЖОВУ, что боюсь, что из этого ничего не выйдет, не сработаюсь я с ДЕЙЧЕМ. ЕЖОВ мне ответил: «Я поручу вам отдельный участок работы — наблюдение за хозяйственными организациями наркомата, а помимо того вы будет выполнять отдельные задания».

Вопрос: Что вы ответили?

Ответ: Я попросил разрешения подумать.

Через пару дней ЕЖОВ опять приехал в ЦК, встретил меня в коридоре и спросил: «Почему не приходите на работу в НКВД? Приходите завтра на работу, предварительно явитесь к ДЕЙЧУ и поговорите с ним».