Тайны архивов: вырванные страницы

Вопрос: Нам понятна подобная «категоричность» Вашего утверждения. Очевидно, у Вас есть особый смысл скрывать этот факт. Потрудитесь прямо ответить на вопрос.

Ответ: Я еще раз категорически заявляю, что я сказал правду. Мое прошлое хорошо известно многим товарищам, с которыми я работал в подполье. Спросите ВАСИЛЬЕВСКОГО, СТЕЦКОГО и, наконец, МОЛОТОВА. Они подтвердят мое безупречное партийное прошлое. Я настойчиво прошу предъявить мне те данные, которые имеются у Вас о допросах меня в охранке.

Вопрос: Вы зря ссылаетесь на свидетелей. Они как раз отрицательно отзываются о Вашем прошлом. СТЕЦКИЙ, в частности, подал заявление о том, что в свое время его предупреждал ТОЛМАЧЕВ быть с Вами осторожнее, так как он (ТОЛМАЧЕВ) подозревает Вас в провокаторской деятельности.

Что Вы можете на это ответить?

Ответ: На этот вопрос ответить затрудняюсь.

Вопрос: Ваша жена СОКОЛОВСКАЯ-ЯКОВЛЕВА, прожившая с Вами много лет, тоже подала заявление, в котором сообщает, что с Ваших слов ей известно о Вашем сотрудничестве в Петроградском охранном отделении.

Что Вы можете на это ответить?

Ответ: Я прошу дать мне возможность все обдумать, потом отвечать.

Вопрос: Это зачем же?

Ответ: Просто надо собраться с мыслями, все вспомнить. Для меня все это так неожиданно.

Вопрос: Бросьте паясничать. Потрудитесь на вопросы следствия отвечать сейчас же. Все равно от ответа Вам не уйти, какие бы новые трюки Вы не придумали.

Ответ: Хорошо, я буду отвечать. Я вижу, что мое дальнейшее запирательство бесцельно. Я много лет после Октябрьской революции боялся разоблачения моей гнусной роли до революции. Жил, опасаясь, что будет разоблачена самая гнусная страница в моей жизни – это моя провокаторская деятельность в пользу царской охранки. Теперь я хочу до конца полностью раскаяться перед лицом следствия, перед партией, перед народом и сказать всю правду.

Я, действительно, с августа 1916 года сотрудничал с Петроградским охранным отделением, являясь его агентом по освещению революционных кружков и революционного студенчества Петроградского Политехнического института.

Вопрос: Бросьте Ваши лицемерные излияния о раскаянии. Кто Вам поверит?

Отвечайте конкретно, когда Вы были завербованы охранкой?

Ответ: Я был завербован для сотрудничества в Петроградском охранном отделении в августе 1916 года.

Как я уже показал, в этот период я был студентом Политехнического института в Петрограде, состоял в большевистской партийной организации Политехнического института и вел экономический кружок из студентов этого же института.

В августе 1916 года меня вызвали в Лесной участок полиции, отвели в отдельную комнату, где находился жандармский офицер в чине ротмистра. Вызвали меня в участок под видом проверки законности моего пребывания в Петрограде. Это офицер забрал у меня студенческий вид на жительство, начал кричать на меня, заявляя, что ему известно мое участие в революционных кружках, и он меня выселит из Петрограда и привлечет к ответственности как еврея, который «мутит русских». Когда я пытался все это отрицать, этот офицер стал меня избивать, угрожая всяческими репрессиями и сказал, что-либо я буду говорить все, что мне известно, либо он приведет свои угрозы о выселении из Петрограда в исполнение. Я ему все же не отвечал, он вышел из комнаты. Через некоторое время ко мне зашли 2 жандарма, которые в течение часа-полутора молча меня избивали. Затем пришел опять жандармский офицер и спросил: «Будешь говорить нам? Все равно мы тебя прославим как провокатора и жить не дадим».

Я ответил, что выполню все то, что он требует, только прошу дать мне возможность жить и учиться в Петрограде. Вслед за этим жандармский офицер, назвавший себя БОЛДЫРЕВЫМ, расспросил меня подробно о состоянии студенческого кружка в Политехническом институте, месте собрания и т. п. Он предложил мне это все написать и подписаться, что я и сделал. После продолжительной беседы с БОЛДЫРЕВЫМ он заявил, что я буду числиться у них под 71-ым номером и назначил мне явиться через несколько дней в квартиру по Лесному проспекту, которая фактически была конспиративной квартирой охранного отделения. Я явился туда в назначенное время. Там ждал меня БОЛДЫРЕВ в штатском. Он предложил мне изложить ему то же, что и в полицейском участке, но подробнее, шире, со всеми деталями, с характеристиками людей, взаимоотношениями между ними и проч. Все это я выполнил.

Вопрос: Какая у Вас была кличка?

Ответ: БОЛДЫРЕВ предложил мне написать подписку, что я обязываюсь сотрудничать с охранным отделением, что я буду числиться под номером 71, а уже после первой встречи на конспиративной квартире охранного отделения БОЛДЫРЕВ предложил мне все свои материалы подписывать кличкой «Федор». После этой беседы мы систематически каждые две-три недели встречались на той же квартире, и я там же на квартире писал все мои донесения охранному отделению о деятельности студенческих и рабочих революционных кружков. Эти материалы я всегда подписывал кличкой «Федор».

Вопрос: Кого Вы выдали охранке?