Тайны Балтийской Атлантиды

К тому же нам с уважаемыми читателями — людям XXI столетия — негоже, подобно человеку XVIII века Гердеру (при всем нашем уважении к нему!), оперировать упрощенными понятиями, или категориями, вроде «франков», «славян» и «саксонцев», как если бы простая принадлежность к тем или иным народностям или же племенным союзам имела решающее значение для отношений господства и подчинения. Повсюду неотъемлемой частью человеческого существования были угнетение и сопротивление ему. От этих постоянных вызовов никому не дано было укрыться в (отнюдь не «тепличных» и не «идиллических») условиях мирка прилежного занятия домашним хозяйством. В те (как, впрочем, и в предшествующие, да и в последующие) времена, в основе всех военно-политических конфликтов лежали не столько этнические, сколько социальные противоречия. Как пример и доказательство сказанного можно привести хотя бы следующий исторический факт. Даже германский король (и в то же время — римско-германский император) был настолько лишен национальных предрассудков, что сочетался браком с дочерью князя славянского племени гевеллов, породив с ней сына, добившегося со временем высокого духовного звания архиепископа Кельнского. Нам известно прямо-таки бесчисленное множество случаев межэтнических браков между отпрысками польских и немецких, датских и ободритских, саксонских и сорбских[81] знатных родов…но ни одного сообщения о БРАЧНЫХ (а не просто любовных) союзах между отпрысками аристократических и крестьянских родов (независимо от их этнической принадлежности). Но это так, к слову…

Война, торговля и морской разбой

До сих пор не имеется совершенно убедительных объяснений того, каким образом на южном побережье Балтики еще в условиях родоплеменного строя могли возникнуть ранние городские поселения. Можно высказать предположение — конечно, не бесспорное! — что в тех местах, расположенных в весьма благоприятствовавших сельскохозяйственной и животноводческой деятельности, возникли центры экономической, политической и религиозной, или культовой, жизни. Там постоянно производимые излишки сельскохозяйственной продукции, в сочетании с ростом потребностей населения, способствовали выделению и развитию ремесел. Если же эти центры располагались к тому же в легко доступной местности, в местах пересечения традиционных, существовавших со времен глубокой древности, торговых путей (нередко функционировавших с начала Железного века и возникших вследствие естественных предпосылок, сложившихся в силу природных условий, что, вне всякого сомнения, прекрасно понимали и славянские переселенцы), избыточные продукты становились подвижными, стимулируя производство и обмен товаров. В условиях постоянного и непрерывного взаимодействия, данные обстоятельства способствовали консолидации производителей ремесленной продукции и преимущественно пользующейся плодами их труда, в силу своей платежеспособности, племенной аристократии, со своей стороны, предоставлявшей защиту и обеспечивавшей безопасность обслуживавшим ее потребности ремесленникам и купцам. Подобные и различные, не менее сложные, хотя и иного рода, процессы вероятно и привели к возникновению в дельте Одры-Одера ранних городских поселений, которым не хватало только правовой самостоятельности, собственного городского права, чтобы превратиться из протогородов в средневековые города в полном смысле этого слова.

Аналогичные процессы происходили, разумеется, и в других местах. Так, например, «Франкские анналы» упоминают процветавшую еще до 808 года метрополию ободритов Рерик (возможно — Велиград-Мехлин-Микулинбор-Мекленбург[82] близ Висмара), чьи купцы были захвачены в плен королем данов Гудфредом (Годфредом, Гудфридом, Гётриком, Гудрёдом) и поселеиы им в Хедебю-Хайтабу под Шлезвигом.