Тайны Балтийской Атлантиды

Возможно, кому-нибудь из уважаемых читателей покажется странным употребление автором настоящей книги выражения «мировая торговля» по отношению к реалиям столь давних времен, допуская, в лучшем случае выражение «трансконтинентальная торговля». Ему, возможно, ведомо, что некий иудей по имени Исаак привез властителю франков Карлу Великому в подарок от «царя персов Аарона» (как писал в «Жизни Карла Великого» его биограф Эйнхард, или Эгинхард), то есть от багдадского халифа Харуна ар-Рашида[83], белого слона со звучным именем (применить по отношению к слону слово «кличка» как-то язык не поворачивается!) Абуль Аббас. Однако просвещенному читателю не мешало бы вспомнить (а если он не помнит, то нам многогрешным не мешало бы ему напомнить) о куда более удивительном историческом факте. А именно — о том, что князь-креститель Польши — Мешко I в 985 году подарил римско-германскому императору…верблюда (которые, как известно, на территории Польши не водились даже в столь давние времена). Как и о том, что в дельте Одры археологами были обнаружены раковины из Индийского океана, остатки шелковых тканей их Китая или из Японии, сорго (или, как говорили в Средние века в христианской Европе — «мавританское просо») из Северной Африки. Что еще в 844 году сахиб ал-барид ва-л-хабар, то есть начальник почтового ведомства (а заодно, скорей всего — и службы внешней разведки) Арабского халифата, географ и историк со звучным именем Абуль Касим Убайдаллах ибн Абдаллах ибн Хордабдех — основоположник нового направления в арабской географии, описывавший торговые магистрали и проживавшие вдоль них народы, основываясь на современной ему, а не почерпнутой из книжной (преимущественно — античной, восходящей еще к Птолемею[84]) информации — подробно описал торговый путь, к его времени уже давно и прочно связавший мусульманскую Испанию с Восточной Азией? Правда, при всем при том автору настоящего правдивого повествования представляется необходимым сделать одну — и немаловажную! — оговорку! Хотя торговля уже тогда была мощным стимулом и двигателем прогресса, она была способна успешно выполнять данную функцию лишь там, где для этого была подготовлена почва, как в переносном, так и в самом буквальном смысле этого слова. Многие предположения относительно успеха или неуспеха посланцев и носителей якобы более высоких культур — «культуртрегеров» — не учитывают того обстоятельства, что их взгляды и навыки могли быть переняты представителями якобы менее высоких культур лишь в том случае, если уровень развития последних позволял им это сделать.

О хорошем состоянии славянской дорожной сети убедительно свидетельствуют многочисленные остатки мостов и гатей. Путешественники разъезжали по ним в повозках, запряженных лошадьми или волами, а также пешком, ведя в поводу вьючных животных (порою, судя по всему — даже ослов, а может быть — мулов или лошаков). Имеются свидетельства существования регулярно используемых путешественниками и купцами мест отдыха, судовых буксиров и даже таможенных застав, на которых дежурили стражники, взимавшие с проезжающих таможенный сбор, или, как говорили на Древней Руси — «мыто» (именно от «мыто» происходит наше современное слово «мытарства»). Так что нам с уважаемым читателем не стоит слишком задирать носы, взирая свысока из нашего, XXI века на уровень транспортного или, выражаясь современным языком, логистического обеспечения тогдашней торговли. Известны даже своего рода деревянные кузова-контейнеры, предназначенные для транспортировки грузов как посредством кораблей, так и посредством колесного транспорта. Часть из них сохранилась для наших дней, потому что путешествие перевозивших их купцов оказалось прерванным до прибытия в место назначения. Наряду с торговцами и их сопровождением (частью — пешим, частью — конным), среди странников встречались люди иных профессий и сословий. Например, бесстрашные христианские монахи, вроде того инока, о котором Гельмольд из Босау сообщает, что он, сопровождая саксонских купцов, прибыл в священный град славян Аркону, где едва не претерпел мученическую кончину от рук местных язычников. Или непоседливые и охваченные тягой к перемене мест, неугомонные странствующие ремесленники — вроде того, чей переносной дубовый короб (изготовленный в Х веке), полный кузнечных и ювелирных инструментов, был обнаружен при раскопках в Местемире на «готском острове» Готланд[85]…