Тайны белых роз

Винсент усмехнулся уголком губ. Не была бы она девушкой, его племянницей – без раздумий взял бы в помощницы. Таких очаровательных прелестниц, одаренных острым умом и язычком, беречь нужно было как зеницу ока. Поэтому он с ужасом думал о ее будущем замужестве. Найдется ли тот, кто сможет оценить ее таланты по достоинству? Поможет ей раскрыться и не запретит сиять?..

– Именно поэтому, мы должны быть предельно осторожны, понимаешь? – заметил барон, отмахиваясь от неуместных сейчас мыслей. Мягко взял девушку за плечи, и та послушно кивнула.

Пусть ключ рода передавался исключительно по мужской линии, в женщинах текла та же кровь, и они дарили мужьям сыновей.

Погладив Винсента по щеке, Амелия мягко улыбнулась:

– Я живу в доме с цербером. Даже если бы я и хотела сотворить какую-нибудь глупость, то не смогла бы. Но я не ты. Я не хочу.

– Умница.

Удовлетворенный ответом племянницы, барон позволил себе немного расслабиться, ведь когда они доберутся до Беррингтонов, это будет сложно. Не каждый сможет отвлечься, когда рядом сосредоточение твоих обид, боли и желаний.

Стоило экипажу остановиться у старого особняка, Винсент едва слышно перевел дыхание и выбрался на улицу, подав руку юной спутнице. Следовало почтить Чарльза визитом, да и дожидаться Элизабет в экипаже было бы неприлично. Дворецкий сообщил, что хозяин ждет их в малой гостиной и, снова взяв спутницу под руку, Винсент поднялся по лестнице, невольно задержавшись на пороге. В комнате, выдержанной в синих родовых тонах Беррингтонов, на диванчике рядом с отцом сидела Элизабет, облаченная в сиреневое наглухо закрытое платье. Скромное и элегантное, оно, несомненно, шло ей, подчеркивало ее стать, достоинство и внутренний стержень. Но Винсент все равно втайне надеялся, что однажды увидит на ней, столь модные сейчас, платья с открытыми плечами, что раскрыли бы ее красоту, вынуждая обжигаться взглядом об изгиб ее плеча, молочность нежной кожи…

Пока же только Элизабет обожгла Винсента ледяным взглядом, небрежно отложив изысканный букет на журнальный столик. Не хотелось даже думать, кто и как уговаривал девушку принять приглашение.

Внешне холодная, как утро поздней осени, переведя взгляд на Амелию, она тут же растаяла и, поднявшись, нежно расцеловала девушку в щечки.

– Давно не видела тебя, дорогая! Так подросла!

– Да, невеста уже, – довольно поддакнул Чарльз, крепко пожав ладонь Винсента в знак приветствия. – Может, юная леди составит прекрасную партию Матиасу, когда он хоть немного повзрослеет.

Щечки племянницы зарделись легким румянцем. Ни для кого не секрет, что Артур уже присматривал для нее будущего супруга. Но от перспективы, что им станет тихий, немного странный и совершенно неприспособленный к жизни Беррингтон-младший, Винсенту становилось не по себе. И как бы он не боролся с этими мыслями, больше подходящими Артуру, все равно им проигрывал.

Впрочем, и сама Амелия замуж не торопилась и на неуместные, по мнению Винсента, вопросы отвечала пространно или отшучивалась. У нее имелись и другие интересы в жизни. Как предполагал Артур, несколько раз застав дочь над бумагами, она по примеру Элизабет пыталась писать. Весьма распространенное увлечение дам, надо заметить.

– Время еще есть, – заметил Чарльз, щелкнув карманными часами. – Быть может, чая?

Отказывать было некрасиво, поэтому Винсент мягко улыбнулся:

– Конечно. Представление длится около трех часов. Не морить же прекрасных дам голодом.

Бросил украдкой взгляд на Элизабет, точно ребенок, жаждущий заслужить благосклонность взрослых. Однако не получил в ответ ни малейшего отклика.

Вечер будет долгим…

К счастью, подали чай, подточивший лед брошенной невесты, и атмосфера стала более непринужденной и дружественной, хотя разговор и не клеился. В конце концов, Амелия перетянула внимание Элизабет на себя, спасая Винсента от неловкости и позволяя сосредоточиться на разговоре с Чарльзом. В котором он поведал главе совета не только о том, как продвигается расследование, и об убийстве аптекаря, но и поделился версией Уильяма, по которой Крейвена пытались убить дважды.

Тот крепко задумался и, глотнув чая из фарфоровой чашечки, заметил:

– Зная характер Адама, я ничему не удивлюсь… Но серебро?

– Просто, находятся еще люди, которые верят в сказки. Например, церковники. Они служат одной из этих сказок, так почему бы им не выступить в крестовый поход против нечисти? Вопрос только: чем они вооружились, серебром или топором? Возможно, журнал Питерсена прольет на него свет.

– Вы еще не изучили журнал, барон? – граф удивленно воззрился на несостоявшегося зятя, искренне не понимая, что остановило Винсента от, казалось бы, элементарного, но важного действия. И тот потупился, подобно провинившемуся ребенку, заставив Чарльза нахмуриться: – Что произошло, Винсент?

– Ничего, – заверил барон, пытаясь прогнать из памяти образ твари, распускающей щупальца. – Я замотался и пропустил время приема лекарства.

Сильно пропустил, но проблема определенно была не в этом, поскольку другие, насколько он знал, выдерживали и больше.