Тайны Берлина

Гитлер никогда не любил Берлина. И не потому, что он был выходец из провинциального австрийского городка Браунау и долго преодолевал в себе комплексы неудачника художника и архитектора, просто считал, что для имперской столицы, для тысячелетнего рейха этот город не годится. Он слишком серый, хаотичный, нет в нем идеи величия. И когда в открытом синем «Мерседесе» проезжал по древней Унтер-ден-Линден, усаженной липами, и горделивым взмахом руки отвечал на приветствия ликовавшей многотысячной толпы, уже тогда замысливал переделать весь центр города, все улицы преобразить, расширить. Для этого требовалось сперва снести все старое, невзрачное, кайзеровское. В частных разговорах фюрер неоднократно подчеркивал необходимость создать новую столицу. И допускал возможность ее переноса и возведения заново, например, севернее, возле озера Мюрицзее, в районе земли Мекленбург. Он специально пугал своими планами обер-бургомистра Берлина доктора Липперта, который упрямничал и не хотел никаких особых нововведений. Угроза переноса столицы подействовала. Гитлер вполне серьезно говорил, что там, на севере, настоящий нордический климат, в лесах много зверей, сама природа располагает к философскому размышлению об избранности немецкой нации. В 1937 году он вызвал к себе Альберта Шпеера, главного инспектора рейха по архитектуре, и изложил ему свои идеи. И тот отговорил Гитлера от переноса столицы. В районе озера Мюриц, по словам Шпеера, почвы песчаные, они слишком слабы для возведения грандиозных сооружений, кроме того, там много болотистых мест. Нет и хороших подъездных путей. Это все огромные затраты. После долгой беседы Гитлер предложил архитектору сделать свой проект нового Берлина, новой столицы, достойной тысячелетнего рейха, воплощающей в себе идеи величия и дух героической истории, дух немецкой нации, дух предков, дух арийцев. Берлин должен был затмить Париж, Лондон, не говоря о прочих городах. Приезжающих он должен был ошеломлять, подавлять и вызывать неподдельный восторг перед всем немецким. Это будет генеральный план строительства столицы под названием «Germania». А что скажет Липперт? Он уже согласился, к тому же скоро потеряет свой пост. Шпееру предстояло изрядно потрудиться. Задача оказалась непростой. Но в то же время он прекрасно понимал, что основные градостроительные представления фюрера заключались не столько в величии, сколько в простом гигантизме, в высоких колоннах, грандиозных скульптурах воинов, которые отражали идеи его прежних духовных наставников — Ханса Гербигера и Карла Хаусхофера. Первый, в соответствии с видениями Ницше и с вагнеровской мифологией, утверждал, что арийская раса спустилась с гор, она судьбой предназначена для того, чтобы управлять планетой и звездами. Они люди-гиганты. Второй геополитик толковал о необходимости завоевания нового жизненного пространства. Именно у Хаусхофера Гитлер заимствовал так понравившееся ему выражение — «пространство как фактор силы». Этот фактор силы в пространстве и в арийских людях-гигантах предстояло воплотить Шпееру в новом генеральном проекте столицы, названной «Germania», столицы не только Германии, но и Европы и даже всего мира.

К. Хаусхофер

Собственно, выбор на архитектора Шпеера и на посвящение его в тайные планы Гитлера о преобразовании Берлина пал далеко не случайно. Молодой выпускник Берлинского технического университета, которому в 1937 году было всего 32 года, сумел еще в 1934 году поразить воображение Гитлера, организовав масштабное празднование партийного съезда нацистов в Нюрнберге. Причем сделал это с таким размахом и с такой впечатляющей силой, что Гитлер решил проводить такие съезды каждый год. В самом деле, Шпеер впервые в практике массовых празднований применил некоторые впечатляющие новинки. На прежнем летном поле с временными трибунами, откуда люди могли наблюдать взлеты и посадки дирижаблей «Цеппелин», построил крутые трибуны в виде алтаря Пергамона — 450 метров в длину и 27 метров в высоту. Над ними возвышался гигантский орел, державший в лапах свастику, размах его крыльев достигал 33 метра. По периметру трибун были установлены тысячи флагштоков с полотнищами со свастикой. Там же расположились 130 мощнейших прожекторов, взятых напрокат у люфтваффе. Их яркий свет, направленный в небо, создавал магическое зрелище — связи Земли с Небом. Свет прожекторов видели за несколько километров. Гитлер тогда же призвал к себе известного кинорежиссера Лени Рифеншталь и уговорил ее снять полный документальный фильм о параде в Нюрнберге.

А. Шпеер на Нюрнбергском процессе