Тайны Дивнозёрья

– Прошу тебя, просто выслушай его! А потом сама решишь, что делать дальше. Вспомни, я помогла тебе выбраться из Сонного царства! Неужели ты не веришь мне?

– Ага, только засунул меня в это Сонное царство как раз твой любимый сынок, – Тайка скрипнула зубами. – Тебе-то я, может, верю, а вот ему…

– Помоги нам, Тайка!

Василиса кричала что-то еще, но ветер усилился, и вскоре ее слов стало совсем не слышно. Тогда она просто сложила руки на груди в молитвенном жесте.

Над головой сверкнула молния, раздался оглушительный раскат грома, а браслет-Кладенец на Тайкином запястье вдруг стал обжигающе горячим. Она вскрикнула от боли… и проснулась.

За окном занимался бледный рассвет, громкоголосые птицы пересвистывались в кустах, росших за окном. В доме, похоже, все спали – с террасы не доносилось ни звука, ни шороха. И только отчаянный крик Василисы до сих пор стоял в ушах: «Помоги нам, Тайка!»

Глава третья. Светлые Осенины

– Ты, Тай, что-то сама не своя нынче.

Пушок так мурчал и ластился к ее руке, что Тайка невольно начала подозревать рыжего негодяя в корысти. Наверняка он пришел не просто так поболтать, а вознамерился вылизать кастрюльку, когда Тайка закончит взбивать яйца с сахаром для праздничного пирога.

Но она ошиблась: коловерша не стал ей льстить, выпрашивая лакомство, а вдруг, наоборот, разворчался:

– Ты в зеркало вообще смотрелась? Синяки у тебя под глазами, ух, здоровенные! Может быть, отдохнешь немного, а? А то сегодня всю ночь гулять будем…

– Ну спасибо, дорогой, порадовал, – фыркнула Тайка, ловко орудуя венчиком. – Тебе бы только гулять!

– Вообще-то я за тебя волнуюсь, – коловерша надул щеки. – Спать вчера ушла раньше всех, а выглядишь, как будто всю ночь в полях пахала вместо лошади. И взгляд опускаешь, будто бы скрываешь что-то. Эй, ты полотенцем на меня не маши, я давно с тобой знаком, все вижу. Что стряслось? Уж со мной-то ты можешь поделиться?

– Ладно, только никому ни слова!

Тайка сделала страшные глаза, и Пушок торжественно закивал:

– Ты же меня знаешь! Я – могила!

Тайка, конечно, знала, что коловерша тот еще болтун, но копить тревогу в себе уже не было никакой мочи, и она выложила все как на духу: и про Сонное царство, и про нити судьбы, и даже про просьбу Василисы.

– Ох ты ж елки! – только и смог вымолвить Пушок, дослушав рассказ. – Дело-то серьезное. Это, деточка, не просто сны.

– Оно и ежу понятно, – Тайка смахнула с края кастрюли пенную каплю и облизала палец. – Делать-то мне что? Может, и правда стоит повидаться с Лисом?

– С ума сошла? – вскинулся коловерша. – Он соврет – недорого возьмет. Может, эта твоя Василиса и нормальная сама по себе, но Лютогору верить нельзя. Что, если он и ее обманул, а сам только и ждет, когда ты к нему в лапы пожалуешь? Р-раз – и сцапает тебя, а нам потом бегать выручать! Нет, я против! Ка-те-го-ри-чес-ки! Ну сама посуди, если бы Никифор или Яромир об этом узнали, что бы они сказали?

– Да, ты, пожалуй, прав, – Тайка тряхнула головой. – Никто из них не стал бы доверять Лису. Но я уверена, что Василиса не лжет… она хорошая.

– Знавал я прежде одну Василису, – мечтательно протянул коловерша, закатывая глаза. – Пенками от варенья меня кормила. Кстати, это она меня в лесу подобрала, когда я впервые из вязового дупла выпорхнул и в Дивнозёрье оказался. Еще малой совсем был, желторотый… Кстати, и Пушком тоже она меня нарекла. Хорошая была девица, бойкая, синеглазая. А пела – заслушаешься. Колдовству училась у местной ведьмы, да жаль, не доучилась. Замуж ее отдали супротив воли.

– Хм… Не за Кощея ли?

Тайка это просто так сказала, не подумав, – просто слова на язык прыгнули. Но коловерша вдруг вытаращился на нее своими глазами-плошками:

– А ты откуда знаешь?

– Так. Погоди. Неужели это одна и та же Василиса? – Тайку аж в пот бросило. – У нее еще вот тут родинка на губе, да?

– Она самая. Ох, так что же, это моя Васенка-сестренка, полевой цветочек, и есть Лютогорова матушка? – ахнул Пушок. – Ну, дела!

Перья на его загривке встопорщились, шерсть встала дыбом – он явно был очень взволнован.

– Не понимаю, как у такой милой девушки родился этот скользкий хмырь!

– А ты вспомни, кто его папаша, – Тайка поставила кастрюльку на маленький огонь и принялась помешивать ложечкой. – Видать, в отца пошел.

– Твоя правда. Но песнями колдовскими он точно в мать. Ох, Василисушка и сладкоголосая была. Вроде на вид невзрачная серая мышка, а как запоет, так сразу смотришь – красавица писаная!

– Слушай, а если она ученицей ведьмы была, отчего же не сбежала, когда Кощей к ней посватался? Почему наставница ее не спрятала? – Тайка отложила ложку и вытерла руки о фартук.

Варево в кастрюльке уже начинало густеть, но Пушок, похоже, потерял к сладкому всякий интерес, – а уж такое с ним случалось крайне редко.