Тайны Дивнозёрья

— Мара Моревна… — прошептала она. — Так вот почему вас давно не видели ни в Дивьем, ни в Навьем царстве! Вы живете у нас в Дивнозёрье!

— Вообще-то в Михайловке. Там от станции недалече, — отозвалась Мара Моревна знакомым бабкиным голосом и тут же рассмеялась звонко, как молодуха. — Шучу, шучу. Давным-давно нашлось мне среди смертных теплое местечко. Люди — интересные создания. Не все хороши, но среди вас много достойных. Хошь верь, хошь не верь, — а верных и смелых сердец в человечьем мире намного больше, чем в самом наиволшебном краю. Потому я и не хочу возвращаться. Мне и тут неплохо — конечно, пока ведьма-хранительница свое дело знает. Таков старинный уговор.

Мара Моревна озорно подмигнула Тайке, и та закивала:

— Да-да, помню. Если однажды я не справлюсь, то все мы проснемся в безволшебном ноябре.

— И это случится завтра! — Ведунья хлопнула в ладоши.

— Но… как же так? — У Тайки снова задрожали губы. — Я же справилась, разве нет? Почему же волшебство уйдет?

— Потому что мне нужно сходить в Навье царство за одной чудодейственной травкой, чтобы горю твоему помочь. А пока меня не будет, все чары перестанут действовать. Потому что волшебство — это я, помнишь? Как думаешь, ведьма, переживет Дивнозёрье пару дней без волшебства?

— Люди-то переживут. Да они и не заметят ничего, наверное. А вот что делать с нечистью? Те, кто спит, — еще ладно…

— А тех, кто не спит, тебе утешать придется. И вдобавок за Яромиром присматривать, чтобы тот не помер до моего возвращения, иначе все будет зря. — Мара Моревна подошла и погладила ее по плечу. — Эй, да ты не плачь. Если даже уготовано ему судьбой сгинуть в безволшебном ноябре, так хоть упырем не переродится. Чтобы заупыриться, тоже магия нужна.

По мнению Тайки, это было довольно слабым утешением, поэтому она, потерев кулаками воспаленные глаза, попросила:

— Возвращайтесь поскорее, пожалуйста!

— Одна нога здесь, другая — там, — с улыбкой пообещала Мара Моревна. — Для меня не существует преград и расстояний. Главное, чтобы нужная травка поскорее нашлась.

— Эх, везет же вам! Ни расстояний, ни преград, — не сдержалась Тайка.

Уж очень ей было обидно, что большинство ее друзей-приятелей могли легко попасть в волшебную страну и только ей — смертной девице — путь туда был заказан. Лишь раз в полвека дверца открывалась, и никак не чаще.

— Нешто завидуешь? — усмехнулась Мара Моревна.

— Ага, очень!

Нет, ну а зачем ей скрывать очевидное? В зависти — если она не черная — нет ничего дурного. Главное — зла другим не желать.

— Хочешь к бабке с дедом во дворец? Али куда еще погостить метишь?

И Тайка решила, что если уж признаваться, то до самого конца:

— Я бы в Навье царство пошла, чтобы Василису из беды выручить. Она мне однажды помогла, стало быть, теперь моя очередь. Так-то, конечно, и бабушка моя справится, она умная. Но если бы я только могла — я бы и царя уговорила меня отпустить, и даже этого паникера, — она кивнула на Яромира.

Мара Моревна усмехнулась:

— Раз в полвека открывается — так только про вязовые дупла говорят. Это самая простая дорожка, но не единственная. А твой способ попасть в чудесный край уже давно находится у тебя под носом. Ты просто плохо ищешь, девочка.

У Тайки загорелись глаза. Она уже готова была наброситься на собеседницу с расспросами, но та погрозила ей пальчиком:

— Не-а, больше ничего не скажу. Сама догадайся, ты ж у нас ведьма!

В безволшебном ноябре

Утро началось с отчаянных воплей Пушка:

— Тая, беда! Я больше не могу летать! Ох-ох, мои бедные крылышки!

Весь сон вмиг как рукой сняло. Потянувшись, Тайка обнаружила, что за окном уже давно рассвело. Движение отозвалось тупой ноющей болью в спине — похоже, весь остаток ночи она проспала, свернувшись калачиком в кресле рядом с кроватью Яромира.

Со вчерашнего вечера ничего не изменилось: дивий воин по-прежнему лежал в беспамятстве, его раны выглядели все так же плохо, а жар, казалось, только усилился. В комнату больше никто из домочадцев не заходил. По крайней мере, тряпица и таз с талой водой остались стоять на прежнем месте. Она ожидала увидеть на тумбочке чай и кусочек пирога к завтраку (Марьяна никогда не забывала накормить гостей), но там было пусто. Эх, наверное, вытьянка тоже умаялась… хотя странно — ведь духам вроде бы не нужно спать?

Тайка встала, взяла тазик, чтобы набрать туда еще снега, и, пошатываясь, вышла из комнаты на террасу — именно оттуда доносились крики Пушка. Тот, к слову, продолжал орать и жалобно мявчить, только теперь Тайка не понимала ни слова из того, что говорил напуганный коловерша.

Это было настолько непривычно и ошеломляюще, что она так и застыла возле обеденного стола с тазом в руках. Так вот ты какой, безволшебный ноябрь…