Тайны Дивнозёрья

Помнится, Кира на свой Жар-цветок как раз Алконоста хотела приманить, чтобы по весне опрыскать яблоки чудесной росой с его крыльев. А бутон уже раскрылся, семечки созрели, и даже волшебство вернулось в Дивнозёрье — значит, теперь настала пора собирать урожай.

---

Друзья, вот и подходит к концу эта книга  — в ближайшие дни вас ждут последние главы «Тайн Дивнозёрья». Но конец книги не означает окончание истории. И я спешу сообщить, что впереди вас ждёт не только продолжение, но и предыстория. То, что случилось в волшебной стране до событий, описанных в "Ведьме Дивнозёрья", несомненно повлияло на все последующие события. Очень скоро мы приоткроем и эту тайну.

Чтобы не пропустить продолжение, подписывайтесь на мою страницу (для этого надо нажать кнопку «Отслеживать автора»).

Книга выкладывается бесплатно, но я буду очень признателен, если вы решите дать «Тайнам Дивнозёрья» награду. Это не только поднимет книгу в рейтинге, но и поможет проекту развиваться дальше. Спасибо вам за поддержку, за добрые слова и пожелания в комментариях.

Помните — сказки не заканчиваются, а чудеса всегда рядом.

С пожеланиями добра и удачи, Алан Чароит

Птица, которая смеётся - 1

Утром, едва проснувшись, даже не умывшись и не позавтракав, Тайка со всех ног бросилась искать Киру.

Кикимора нашлась в предбаннике. Хмурая и несчастная, она грызла сушку и громко жаловалась на жизнь баннику Серафиму:

— Ох, мои плеченьки, моя спиночка! Ломит-то все как! Цельные сутки дрова волохала, жар раздувала. Теперь рожа вся красная! Увидит кто — испужается. Не бывает краснорожих кикимор! Ведь всем известно, что наилучший цвет лица — зеленый.

— А цветок-то твой шо? Не зачах? — встревоженно прогудел Серафим.

— Цветет, но лепесточки на кончиках скручиваются ужо, — плаксиво ныла Кира. — Коли не вернется волшебство, вся затея коловершам под хвост!

— Так эта… говорят, вернулося. Я от Никифора слыхал, шо ночью ышшо.

— Как так?! — Кикимора всплеснула тощими лапками. — Неужто ведьма наша про меня забыла?

— Помню я, помню, — Тайка скрипнула дверью, заходя внутрь. — Как раз тебя и искала.

— Ха! — Банник покатился со смеху. — Ведьма, до чего ж ты лохмуша! Тебе не говорили, что с утра причесываться надоть? Еще и чумазая.

— И так сойдет, — отмахнулась Тайка. — И вовсе я не чумазая.

— А я говорю, чумазая! Не спорь со старшими. — Банник щелкнул пальцами, и кикимора захихикала:

— Ой, умора! Ну ты отчудил, Серафимушка! Она ж теперь как медведица смешная китайская… как ее? Во, панда!

— А пущай теперича в баньке попарится, только так энту панду с себя смоет. — Серафим, показав язык, нырнул под лавку, и только его и видели.

Тайка потерла нос — на руке осталось угольное пятно. Ну удружил банник, нечего сказать!

— Пойдем скорее, Кира. Пора семена собирать да Алконоста приманивать. А умоюсь потом — ничего страшного. Подумаешь, панда! Они очень даже симпатичные.

***

Из собранных семян они приготовили чудное варево на меду и молоке: кикимора со знанием дела поведала, что Алконост — птица гордая и просто так семечки — даже с самого Жар-цвета — жрать не будет. А вот сладкую кашку — запросто! Поэтому до самого обеда Тайка кашеварила — причем сразу в ведре. Сперва она, конечно, взяла кастрюлю, но Кира замахала руками:

— Маловато будет, ведьма. Ты не жадничай. И помешивай там хорошенько, чтобы не пригорело.

На закате они отправились к излучине Жуть-реки.

Снег почти растаял, превратившись в жидкую осеннюю грязь, и Тайка пожалела, что не догадалась надеть резиновые сапоги. В кроссовках уже вовсю хлюпало.

Она тащила в руках ведро с алконостьей кашей, уже в который раз жалея, что не попросила Яромира или Лиса помочь. А все из-за Киры — та наотрез отказалась посвящать в дело остальных. Мол, спугнут нам птичку, ироды.

Сама кикимора нашла где-то в сарае старое корыто и теперь семенила под ним, словно черепашка, периодически выглядывая из-под своего деревянного панциря.

Возле кустов боярышника она остановилась и вытерла пот со лба.

— Так, ведьма. Туточки мы и останемся. Теперь вываливай кашу в корыто — да смотри, чтобы ни капли на землю не пролилось.