Тайны, догадки, прозрения

За модель взяли глаз лягушки. Оказалось: в глазу есть клетки, дающие электрический импульс на появление предмета «в поле зрения», но совершенно индифферентные к исчезновению предмета; исчезновение же «фиксируют» совершенно другие клетки; а третьи — реагируют только на движение предмета. Этот третий вид клеток совсем необычен: первая клеточка дает электрический импульс от непосредственного раздражения, все остальные «вспыхивают» заранее, предвидя дальнейшее движение предмета.

…Я рассказываю о работах Анохина и его лаборатории, потому что работы эти интересны, значительны и потому, что мне довелось при некоторых из них присутствовать, а с Петром Кузьмичем неоднократно беседовать.

Множество физиологов занимаются в мире проблемами высшей нервной деятельности; некоторые из них действительно совершают открытия, другие пытаются подтвердить те или иные догадки, третьи — исследуют и ищут ответы на многочисленные вопросы. Появляются идеи, производятся опыты: они либо подтверждают идеи, либо отвергают их как несостоятельные. И каждый ученый может, да так оно часто и бывает, трактовать полученные результаты по-своему.

Возникают дискуссии, подчас с диаметрально противоположных позиций, далеко не все откровения принимаются сразу и безоговорочно всеми представителями науки.

Известный советский физиолог Н. А. Бернштейн, например, отрицает даже предложенный Анохиным термин «обратная афферентация», так как, говорит он, никакой «необратной афферентации», не центростремительного направления вообще не существует. Для нас с вами такие тонкости значения не имеют — пусть «обратные связи», поступающие в мозг после двигательной реакции, бывшего последнего звена классической рефлекторной дуги. Не имеет значения и то, как называется некий мозговой аппарат, ответственный за «контроль над целесообразностью поведения» — акцептор результатов действия или как-нибудь по-другому. Важно, что он существует.

В этой книге речь идет о развитии идеи: сознание материально, является функцией клеток головного мозга, подлежит изучению физиологическими методами. В развитие этой идеи Петр Кузьмич вложил много, и его теория организма как целостной функциональной саморегулирующейся системы оригинальна и важна для науки.

Но раз речь идет о развитии идеи, то необходимо оглянуться на основы развития научных идей вообще и, быть может, в особенности тех, которые связаны с естествознанием. Оглянуться в прошлое, где каждый шаг, сделанный наукой, поднимал ее на следующую ступень. Кумиры оставались в минувшем, не переставая вызывать восхищение; но труды их, переставшие быть прогрессивными, подвергались жесточайшей и болезненной критике.

Наступило время — не так давно, всего несколько десятилетий назад — и стало ясным: классическая физиология исчерпала себя; а несколько позже убедились: условные и безусловные рефлексы не исчерпывают всей жизни головного мозга.

Однако, как говорят многие советские физиологи, если мы в состоянии видеть больше наших предшественников, то только благодаря тому, что они подняли нас на своих плечах. Прежде всего имеются в виду могучие усилия Сеченова и Павлова.

Почти вся физиология предыдущего периода имела дело исключительно с животными — теперь она все больше занимается человеком. Все чаще открытия в этой области оказывают влияние на медицинскую практику. Прежде она изучала функции органов и систем в состоянии покоя, теперь исследует их в условиях деятельности. Прежде была рефлекторная дуга — потом этот основополагающий принцип отвергли, его место заняло «кольцо».

Последнее имеет глубоко принципиальный смысл. «Дуга» давала понятие об отдельных деятельностях, не связанных ничем, кроме последовательного порядка. «Кольцо» позволило объяснить огромное значение мозгового «контроля» и «поправок» и, говоря словами Н. Бернштейна, «…современное физиологическое воззрение ставит непрерывный циклический процесс взаимодействия с переменчивыми условиями внешней или внутренней среды, развертывающийся и продолжающийся как целостный акт вплоть до его завершения по существу».

После этого, очень краткого и схематического пояснения, вернемся все-таки к П. К. Анохину, разговор с которым мы оборвали на «опережающем возбуждении» и «рефлексе цели». И опять-таки я не настаиваю на наименовании явления — назвать его можно, как угодно. Заведомо испросив прощения у физиологов разных направлений, я продолжу рассказ о своих беседах с Анохиным в том виде, в каком они проходили, и в тех выражениях, какие он употреблял.

…Несколько микроскопических пузырьков у самого основания головного мозга — несколько своеобразных клеток, одной стороной соприкасающихся с капиллярными сосудами. На редкость чувствительные клеточки! Как только изменяется осмотическое давление в капиллярах, пузырьки сморщиваются, опадают. Человек ощущает жажду.