Тайны драгоценных камней и украшений

Впрочем, Милорадович частенько прибегал к подобной, весьма провокативной тактике. Ходя в штыки и неся порой даже полковое знамя, восклицал: «Солдаты! Смотрите, как умрет генерал ваш!» и бесповоротно двигался вперед.

За стремительность марш-бросков Милорадовича называли «крылатым». Князь Михаил Илларионович Кутузов писал к нему: «Ты ходишь скорее, чем ангелы летают».

Безусловный оригинал, Милорадович получил от Александра I в 1813 году титул графа Российской империи за боевые заслуги именно, а не кабинетные интриги. И девизом избрал слова: «Прямота моя меня поддерживает».

Удивительно, но такой открытый и прямодушный человек незаметно для себя миновал зоркое око императора Павла I, избегнув гонений, с чем справились немногие. А с Александром I, будучи уже генерал-губернатором столицы, попросту приятельствовал. Именно с Милорадовичем и Александром связан замечательный анекдот. — Как-то генерал явился во дворец с докладом, и находился он в тот момент в очень вздорном настроении. Императору уже доложили, что такое настроение графа связано с огромным карточным проигрышем. Царь (а он, известно, очень не любил игру), благодушно оставив Милорадовича в кабинете, отправился в библиотеку, взял первую книгу, вырвал все страницы и положил туда пачку ассигнаций. Воротясь, он протянул генералу книгу: «Возьмите, Михал Андреевич, может быть, это вас как-то утешит». Милорадович, обнаружив ассигнации, пришел в умиление и мигом проиграл их все. На следующий день он снова явился во дворец, но, будучи даже в большем проигрыше, был весел. «Ну, как сегодня ваше настроение?» — поинтересовался Александр Павлович. «Прекрасное! — отвечал Милорадович. — Я в восхищении от прочитанного! С нетерпением жду продолжения!». Александр Павлович вышел из кабинета и проделал ту же операцию, что накануне. И опять передал книгу графу, строго присказав при этом: «Возьмите, граф. Том второй и последний!»

Графу Милорадовичу принадлежит и еще одна совершенно апокрифичная реплика. Как известно, официальные распоряжения Императорского Величества сопровождались большим количеством «вводных» слов, как то: что-то там Всея Руси «соизволил». Нетерпеливый Милорадович, опять же приятельствуя с императором, отчего многое было ему позволительно, иной раз рассеивал весьма откровенную задумчивость императора: «Александр Павлович, ну, извольте уже соизволить!»

Вообще император прощал Милорадовичу многое, покоренный смелой его открытостью и щедростью, влекущей огромные долги, без которых Милорадович считал жизнь скучной. В легенду вошли пышные балы в бытность его Киевским военным губернатором, званые обеды, что он давал от имени генерал-губернатора Санкт-Петербурга, и знаменитые праздники на даче, что он снимал для артисток на Екатерингофской дороге.

Прощал ему Александр Павлович и его роскошные шали и собольи шубы, дивившие всю столицу, покоренный его изящным щегольством. И его любовные похождения, покоренный отменным искусством волокитства. Что ж, на последнее граф имел полное право — он не был женат. Ну, и на многое другое Александр Павлович закрывал глаза, конечно, тоже. Может быть, и потому, что и сам царь, как и Милорадович, был немного либералом или пытался им слыть. Как верно заметил Николай Семенович Лесков, Милорадович «не желал преследовать слова, мысли и намерения, доколе они не проявлялись в явных нарушениях закона».

Показательна тут и еще одна история. Именно Милорадовичу в 1820 году поручено было заняться молодым Пушкиным, сочинявшим вольные стихи. Пушкин, явившись к генерал-губернатору в его квартиру держать ответ, сам записал для него в тетрадку все свои юношеские творения. Милорадович был в восторге! И пообещал Пушкину высшее прощение.

Император в восторг от всего этого не пришел вовсе и не был доволен Милорадовичем, сочтя, что тот превысил полномочия, но все ж не отправил Пушкина в Соловки, как изначально собирался, а перевел, по службе перевел, на юг России, в Бессарабию, что почему-то называть принято южной ссылкой Пушкина. Выслан (и уволен от службы) он был позже, в 1824 году, в Михайловское.

Великодушие Милорадовича проявилось неожиданным образом и в еще одном весьма щекотливом для него самого деле. В 1824 году Александр Сергеевич Грибоедов, славившийся своими любовными похождениями, увел у Милорадовича его возлюбленную, балерину Екатерину Александровну Телешову, и даже пропечатал любовные стихи, ей посвященные, в литературном журнале «Сын отечества», то есть объявил секрет на весь свет. Милорадович был большой любитель артисток, но Катиньку, по всему, любил искренне. Граф скандала не затеял. Уступил снисходительно, так сказать. И преспокойненько продолжал встречаться с нашим любвеобильным драматургом не только в театре, но и за обедами в своем собственном доме. И когда Грибоедов оставил Телешову для своей очередной поездки на Кавказ, Милорадович Катиньку не оставил. Известно, что от нее именно, из квартиры на Екатерининском канале, отправился он на Сенатскую площадь 14 декабря 1825 года, чтобы не вернуться. Вот такая широта мужской души.