Тайны Древнего Лика

Женский голос был настойчивым, требовательным, а мужской — неуверенным и приглушенным. Он, по всей вероятности, принадлежал охраннику, чьи шаги и бормотание не раз доносились до Торнссона сквозь отверстие над дверью. Раздался протяжный шорох отодвигаемого засова, кто-то потянул дверь на себя — и в каменном мешке стало гораздо светлее от возникшего в проеме горящего факела. Факел держала в руке та самая девушка с лицом Сандры. Ее поза копировала позу Статуи Свободы, и пилоту очень хотелось верить в то, что эта девушка, которой, видимо, разрешалось многое, станет для него символом свободы. Его личной свободы, освобождения из тюрьмы и возвращения к жизни и свету. За ее спиной виднелся под настенным факелом нахмуренный воин-охранник с дубиной на изготовку.

Выглядела девушка уже не так, как тогда, в храмовом зале на вершине пирамиды. Теперь ее густые иссиня-черные волосы были распущены. Разделенные пробором посредине головы, увенчанной небольшой нефритовой диадемой, они двумя потоками стекали на плечи. К похожей на блесну пластинке под нижней, чуть оттопыренной губой прибавились два отливающих серебром кольца, продетые в ноздри с обеих сторон. Или не продетые, а просто вставленные — если кольца были с зазором. Нанесенные чем-то желтым — возможно, охрой — лепесткообразные пятнышки под глазами невольно заставили пилота вспомнить одну сумасбродку-мулатку, с которой он развлекался в Палм-Бич. Впрочем, эта своеобразная бижутерия и макияж ничуть не портили впечатления от ее свежего юного лица со специфическими индейскими чертами. Белая с зеленым туника сменилась тканью цвета рубина, в обтяжку обмотанной вокруг тела и скрепленной в нескольких местах изящными, напоминающими бабочек, застежками.

Быстро осмотрев камеру, девушка остановила взгляд на сидящем пилоте — и Торнссон тут же улыбнулся ей, хотя внутри у него все дрожало от волнения. Глаза ее как-то особенно блеснули, и это был вовсе не злой, не воинственный блеск… А потом ее взгляд, переместившись, застыл на тонких облегающих белых плавках Торнссона с черной надписью: «Арго». Пилот шевельнулся, и девушка вновь посмотрела ему в лицо. Он увидел в ее глазах благоговение и понял, зачем она пришла сюда. Понял, что для нее он вовсе не презренный чужак, а некто очень и очень почитаемый. И что возможное спасение всецело зависит от нее, дочери влиятельного отца или внучки влиятельного деда, слово которой многое значит для обычных граждан типа этого воина-охранника — хоть на медной его физиономии и читается явное недовольство.

«Ты мой путь к свободе», — подумал Свен, и все в нем ожило.

Вмиг улетучилось изматывающее душу чувство обреченности. Бездна безысходности при ближайшем рассмотрении оказалась вовсе и не бездной, а так, неглубокой впадиной с ясно просматривающимся дном, выбраться из которой не составит особого труда.

Он еще раз улыбнулся — и девушка улыбнулась ему в ответ. И, пятясь в коридор, где по-прежнему маячил пасмурный охранник, поманила пилота рукой.

Торнссон не стал дожидаться повторного приглашения. Вскочив с тюфяка и едва не врезавшись макушкой в низкий потолок, он запахнул выданный ему секонд хенд и шагнул за порог своей одиночной камеры без холодильника и телевизора.

В обе стороны от двери тянулся неширокий коридор с еще пятью-шестью такими же дверями. Концы его терялись в темноте, с которой не могли справиться два факела: один — закрепленный на стене, и второй — в руке девушки. В коридоре было теплее, чем в каменном мешке, пламя факелов слегка колебалось, и Торнссон подумал, что где-то неподалеку находится выход из тюрьмы.

Еще раз что-то строго сказав охраннику, юная спасительница задержала взгляд на пилоте. Вновь сделала приглашающий жест и довольно быстро направилась вглубь коридора. Ее походка очень напоминала «крадущийся шаг» ниндзя — мягкое, бесшумное перекатывание с пятки на носок. Торнссон тут же последовал за ней по гладкому слюдяному полу, обдумывая, как остаться незамеченным, когда они выберутся из этого местного Алькатраса[16]. Он не сомневался в том, что спасительница пришла за ним не с утра, и не в разгар дня, а вечером или ночью. Ночью шансы на успех операции значительно повышались — обозревая окружающее с вершины пирамиды, когда его вывели из храма, он нигде не заметил ничего похожего на уличные фонари или какие-нибудь другие источники освещения. Луна была не в счет.

Мягко покачивались округлые бедра спасительницы-проводницы, переливалась в свете факела ее диадема и едва слышно постукивало что-то — вероятно, ножные браслеты. Пройдя с десяток шагов, пилот оглянулся: охранник сидел на корточках, прислонившись спиной к закрытой двери опустевшей камеры, и смотрел им вслед. Выражение его лица было не разобрать, и хотелось надеяться, что он не помчится поднимать тревогу. Впрочем, спасительница, несомненно, представила какие-то очень веские обоснования, иначе страж мог бы и не подчиниться. Или же, действительно, ее положение в местном бомонде давало ей большие возможности…