Тайны древних цивилизаций

Плутарх продолжает: «Царица покоилась под расшитою золотом сенью в уборе Афродиты, какою изображают ее живописцы, а по обе стороны ложа стояли мальчики с опахалами – будто эроты на картинах. Подобным же образом и самые красивые рабыни были переодеты нереидами или харитами» – то есть разными мифологическими красавицами – морскими богинями и богинями веселья и радости, – «и стояли кто у кормовых весел, кто у канатов. Дивные благовония восходили из бесчисленных курильниц и растекались по берегам. Толпы людей провожали ладью по обеим сторонам реки, от самого устья, другие толпы двинулись навстречу ей из города, мало-помалу начала пустеть и площадь, и в конце концов Антоний остался на своем возвышении один. И повсюду разнеслась молва, что Афродита шествует к Дионису на благо Азии».

Д. К. Лейендекер. Клеопатра и Марк Антоний. 1902 г.

Антоний до этого устраивал процессию, где он одевался богом Дионисом, – но Плутарх всегда напоминает, что Антоний был не дурак выпить.

«Антоний послал Клеопатре приглашение к обеду. Царица просила его прийти лучше к ней. Желая сразу же показать ей свою обходительность и доброжелательство, Антоний исполнил ее волю. Пышность убранства, которое он увидел, не поддается описанию, но всего более его поразило обилие огней. Они сверкали и лили свой блеск отовсюду и так затейливо соединялись и сплетались в прямоугольники и круги, что трудно было оторвать взгляд или представить себе зрелище прекраснее».

Что произошло дальше, вспыхнула ли тотчас такая безумная любовь, которая через века осталась как легенда об этом удивительном циничном веке? И Шекспир будет писать о ней. И вообще любовь Антония и Клеопатры станет образцом какой-то необъятной, безумной и погибшей любви. Или же это был циничный союз двух политиков? Может быть, и то и другое – по отдельности и в любых сочетаниях. Возможны самые разные варианты.

Во всяком случае, у Антония и Клеопатры начинается бурный роман, что несколько мешает его политическим целям, потому что его жена Фульвия – очень амбициозная, волевая – пытается воевать против Октавиана. Она утверждает, что Октавиан нарушает интересы ее мужа, собирает друзей Антония и всячески настраивает их против Октавиана. И это как-то ставит Антония в неловкое положение: жена в Риме борется за его интересы, а он тут с Клеопатрой. Эту двусмысленность разрешила смерть Фульвии. И тогда Октавиан, который, конечно, был похитрее Антония, все закручивает так, что, мол, «зачем мы с тобой ссоримся? Мы же союзники. Это Фульвия нас ссорила. У тебя жена какая-то была странная. Давай все забудем». И для того, чтобы все забыть, Октавиан предлагает Антонию жениться на его сестре Октавии. Это, судя по всему, не вызывает восторга у Клеопатры. Похоже, что в какой-то момент, скорее всего, Антоний и Клеопатра совершили некий брачный обряд. Но вообще Клеопатра поняла, что Антоний – выдающийся воин, замечательный политик, очень авторитетный и популярный в Риме человек, и сделала ставку на него. А тут вдруг такое досадное препятствие: он женится на Октавии. Но Октавию превозносят все историки, современники чтили ее настолько, что после смерти она специальным решением Сената была провозглашена богиней. Все пишут, что она была какого-то невероятного характера и доброты женщина. Она воспитывает детей Антония от Фульвии, у них родится несколько своих детей, и даже детей Антония от Клеопатры она тоже будет воспитывать. И она всячески пытается примирить брата с мужем.

Однако Антоний очень быстро из Рима снова возвращается в Египет – его ждут здесь Клеопатра и война с парфянами! Он уходит на некоторое время, совершает поход, потом опять возвращается к Клеопатре. Потом у него еще будет поход в Армению. И он снова возвращается к Клеопатре. Война идет с переменным успехом, с большими жертвами и сомнительными достижениями. Но при этом, конечно, он все равно очень популярен. Даже Плутарх, который его совсем не любит, так описывает отступление Антония в Парфянском походе: «Что же касается глубокого почтения к своему императору[39] и соединенного с любовью послушания, что касается общей для всех – знатных и незнатных, начальников и рядовых бойцов – привычки ставить благосклонность Антония и его похвалу выше собственного спасения и безопасности, то в этом его люди не уступали и древним римлянам. К тому было много оснований, как уже говорилось раньше: знатное происхождение, сила слова, простота, широкая и щедрая натура, остроумие, легкость в обхождении. А тогда сочувствием к страдающим и отзывчивой готовностью помочь каждому в его нужде он вдохнул в больных и раненных столько бодрости, что впору было поделиться и со здоровыми».