Тайны двора государева

Меншиков пересек зал и под носом английского посла, склонившегося к Авдотье, схватил ее за руку и приказал:

— Беги к государю. Желает с тобой, дурой, танцевать, — и строго посмотрел на англичанина: — У сей красавицы есть ревнивый жених, который уже зарезал трех ее ухажеров.

Англичанин смертельно побледнел и заспешил прочь.

Свидание

Авдотья Чернышева, жгучая брюнетка, источавшая всей своей натурой истинно дьявольское лукавство, славилась красотой и откровенным беспутством.

Танцуя с ней, государь вдруг испытал не только приятное возбуждение, но и непонятное, с юношеских лет забытое любовное волнение.

Танцуя менуэт, государь спросил:

— Ты, Авдотья, была в гроте, куда я ставлю греческие и римские антики?

— Нет, государь, не была! — соврала Авдотья, понимая, к чему кавалер разговор клонит.

— Так я тебе покажу статую мраморного Венуса, которую мне почти за две сотни ефимков Кологривов в Риме купил. Она названа мною Таврической. Теперь же отправляйся в грот и ожидай меня там.

Авдотья покорно наклонила голову и тихо, с мягкой покорностью молвила:

— Да, государь…

* * *

Свидание в гроте состоялось. Оно было полно притворных клятв в вечной любви, фальшивых восторгов и прочей чепухи, которая является обязательной приправой к объятиям, как рюмка водки к обеду.

Но прошло немного времени, и Петр с горечью раскаивался: «Зачем этой гнусной распутнице Авдотье свидание назначил в гроте?»

Последствием сей неосторожности стала жесточайшая болезнь, носящая имя богини любви.

Связи случайные

Минуло несколько месяцев.

Как вспоминал царский лекарь Христофор Паульсон, «государю сей недуг причинял мучительные запор в моче и рези. Однако он о том никому не сказывал и даже не давал того приметить воздержанием от горячительных напитков и соблюдением необходимой диеты. Он кушал и пил, работал и веселился так, что никто не подозревал о его болезни».

Но гонорея не насморк, сама по себе не проходит. Болезнь делалась все нестерпимей, хоть с жерновом на шее в Неву бросайся. Однако необъяснимая застенчивость продолжала владеть государем.

— Выхода нет, — решил наконец он. — Буду сам себя лечить. Анатомию я изучил, знаменитый Бургава из Лейдена давал мне уроки, зело восхищался моим умением вскрывать покойников. Великий анатом Фридрих Рюш читал мне лекции. А сколько операций я не токмо посетил, но и помог сделать? А себя уж вылечу…

После сего монолога, обращенного к самому себе, позвал камердинера Постнова. Вдруг ласково предложил вина, доверительно произнес:

— Послушай, Федор, тут… э-э… того, ну, понимаешь, один дипломат занедужил венериной болезнью, запор у него в моче и рези острые. Зазорно ему перед лекарями открываться. У тебя нет ли кого из знающих хорошее лечение?

Камердинер сразу понял, о каком «дипломате» речет государь, на мгновение задумчиво собрал морщины на лбу и вдруг с угодливостью произнес:

— Как же, ваше величество, обязательно есть! Эскулапий в сих делах знатный. Нынче же побегу…

И побежал.

Государя ожидала горькая беда.

Самозванец

Есть порода людей самоуверенных и увлекающихся. Беда, коли такие займутся медициной: пациентов их можно лишь жалеть.

Феликс Шварц служил в свое время подметальщиком в Петербургском сухопутном госпитале. Потом чем-то показался доктору Антонию Апостолову, и тот взял его к себе на должность, весьма неопределенную, скорее всего похожую на нынешнюю санитарскую. Во всяком случае, Феликс чувствовал, подобно самому Петру Великому, непреодолимую тягу к занятиям медицинским. Он помогал при вскрытии трупов, ставил пиявки, перевязывал, бросал руду — пускал кровь, делал примочки, клистиры и все, что прикажут.

Принимая умный вид, любил давать не бесплатные советы и лекарства, им самим изготовленные.

Когда такая важная персона, как государев камердинер, вдруг счел нужным обратиться к самозваному лекарю, тот аж задохнулся от гордости. Спрятав в кошелек гонорар и нацепив на узкий и длинный нос очки, он с умным видом произнес:

— Вот возьмите, сударь, микстуру, кою следует вводить в детородный орган через катетер. От рачительного употребления сего средства болезнь уже через месяц проходит. И еще, вот вам необходимая мазь. Ее состав — масло мушкатное, корень брусе и копелис венерис. Сим намазывайте больное место, от чего вскорости произойдет облегчение.

Государь вызвал придворного ювелира, приказал:

— Изготовь-ка, братец, полдюжины тончайших катетеров.

Ювелир-немец вопросительно поднял голову:

— Золотых или серебряных?

Государь на мгновение задумался: «Из золота бы, конечно, лучше, да ведь, подлец, украдет сколько-нибудь металла сего!» Вслух произнес:

— Из серебра, да срочно!

Уже на другой день ювелир принес катетеры. Государь, уединившись, испытывая жуткие боли, словно его истязал безжалостный палач Сысой, бужировал себе уретру.

Как ни странно, но на первых порах болезнь, казалось, отступила, урина стала выделяться лучше, а гной уменьшился.

Государь в надежде на еще лучшее счастливо улыбался, щедро одарил своего глупого камердинера и приказал: