Тайны этого мужчины (ЛП)

Поднявшись с его колен, отмахиваюсь от него, когда он пытается меня схватить.

— Я никуда не ухожу, — говорю немного резковато. Паника на его лице еще сильнее сводит меня с ума.

Я начинаю расхаживать по кабинету, постукивая ногтем по переднему зубу, под напряженным, встревоженным взором моего вызывающего мужчины, который продолжает бросать гребаные вызовы. Я борюсь изо всех сил. Это какое-то серьезное садистское дерьмо. Боже, в вечер запуска «Луссо» я щелкнула перед ним ремнем.

Опустившись на диван напротив него, обхватываю раскалывающуюся голову руками. Слышу, как он несколько раз вдыхает, словно хочет что-то сказать. Я устало выдыхаю и массирую виски.

— Есть еще что-то, что мне нужно знать?

— Например? — осторожно спрашивает он.

Мне это не нравится, и откуда, черт возьми, мне знать, что именно? Он выбил меня из колеи этим домом, своим пьянством, а теперь добровольной поркой. Что еще есть такого, что могло бы шокировать или разозлить меня больше, чем это?

— Не знаю, ты мне скажи. Джесси, ты говорил, что секретов больше нет. — Я в раздражении вскидываю руки. Мне отчаянно хочется его утешить. Держаться от него подальше — почти так же больно, как быть свидетелем его порки. — Почему я должна предпочесть такое пьяному Джесси?

Он изящно наклоняется вперед, опираясь на сжатую челюсть, упирается локтями в колени и задумчиво потирает висок.

— Выпивка и секс идут для меня рука об руку.

— Что это значит? — Мой голос высокий и резкий.

— Ава, я унаследовал «Поместье» в двадцать один год. Можешь себе представить молодого парня в таком месте со множеством желающих и готовых на все женщин? — Он выглядит пристыженным.

Я начинаю лихорадочно соображать. О, я могу себе это представить, и неудивительно, что женщины были готовы и желали его. Они и сейчас желают. Посмотрите на него!

— Имеешь в виду баловство? — шепчу я. Хочу ли я это знать?

Он выдыхает.

— Да, баловство, но все это позади. — Морщась, он наклоняется вперед. —Теперь есть только ты.

— Ты пил и баловался?

— Да, как я уже сказал, выпивка и секс идут рука об руку. Пожалуйста, иди сюда.

Он тянется через широкий стол, стоящий между двумя диванами, но я отшатываюсь. Его рука опускается, и он смотрит в пол. Я все еще не понимаю, и это по-прежнему не объясняет, почему Сара его выпорола.

— Значит, ты напиваешься и тебя тянет на секс? — Мой лоб, должно быть, похож на дорожную карту, потому что совершенно сбита с толку.

— Я не доверяю себе пьяным, Ава.

— Потому что полагаешь, что набросишься на ближайшую женщину?

Он нервно смеется и проводит руками по волосам.

— Я так не думаю. С тобой я ничего такого не сделал.

— Ты так не думаешь? — Я в шоке.

— Это не тот риск, на который я готов пойти. Ава. Выпив слишком много, я теряю рассудок, и женщины охотно бросаются на меня. Ты это видела. — Он смущенно улыбается мне.

Я усмехаюсь.

— В прошлую пятницу ты выглядел не очень способной на что-либо! — Он был в отключке, и, да, я видела, как женщины бросались на него. Это унизительно!

— Да, это не мой обычный уровень невоздержанности, Ава. Я поставил себе цель напиться до отупения, — говорит он неловко. Я вдруг чувствую себя ужасно.

— Итак, обычно ты стараешься выпивать дозированно, а затем занимаешься сексом с кучей изнывающих от желания женщин? — Кажется, я начинаю врубаться. — Ты ни разу не напивался, когда спал со мной?

Поднявшись, Джесси отодвигает стол, чтобы встать передо мной на колени и положить руки мне на бедра. Он смотрит прямо мне в глаза.

— Нет, Ава. С тобой я никогда не напивался. Мне это не нужно. Алкоголь блокировал для меня все, заставлял забывать, какой пустой была моя жизнь. Мне было плевать на всех женщин, с которыми я спал, на всех до единой. А потом в мою жизнь вошла ты, и все полностью изменилось. Ты вернула меня к жизни, Ава. Я не хочу прикасаться к выпивке, потому что, если начну, не смогу остановиться, а я ни за что не желаю пропустить хоть одно мгновение с тобой.

От его признания у меня на глазах выступают слезы. Он был плейбоем, который трахал все и вся. Я знала это.

— У тебя был неспешный секс с кем-нибудь еще? — Я задерживаю дыхание. Из всего, о чем можно спросить, я спрашиваю об этом?

Он тяжело вздыхает.

— Нет.

Я прищуриваюсь, глядя на него.

— А вразумляющий трах?

— Ава, нет! Мне никогда никто не был важен настолько, чтобы нуждаться или хотеть втрахать в них хоть каплю разумного. — Он сжимает мои бедра. — Только ты.