Тайны этого мужчины (ЛП)

— Это единственное, что имеет значение. — Он целует меня в лоб.

Я отстраняюсь от его губ. Нет, на самом деле это имеет значение. Он снова делает это. Уклоняется.

— Это было ненормально. И меня бесит твой тон. — Я хмурюсь, очень сильно, и он отшатывается в шоке, его рот слегка приоткрыт, но я не даю ему шанса вернуться ко мне. — Или ты говоришь, или я ухожу.

Его разинутый рот закрывается, но он по-прежнему молчит. Я его шокировала.

Дерзко поднимаю брови.

— Так что же ты выберешь?

— Ты сказала, что никогда меня не бросишь, — тихо говорит он.

— Ладно. Позволь перефразировать. Я не уйду от тебя, если ты начнешь отвечать, когда я тебя о чем-то спрашиваю. Как тебе такое?

Он жует губу и смотрит на меня, но я не отвожу взгляда. Поддерживаю зрительный контакт и сохраняю смертельно серьезное лицо. Поглаживания его большого пальца становятся тверже.

— Это не важно.

Я недоверчиво смеюсь и двигаюсь, но он приближается, препятствуя моим попыткам слезть со стола.

— Джесси, я уйду. — Я не уйду, знаю.

— Мне снилось, что тебя нет, — выпаливает он быстро, почти в панике.

Прекращаю борьбу, чтобы освободиться.

— Что?

— Мне снилось, что я проснулся, а тебя нет.

— Куда же я делась?

— Откуда я, черт возьми, знаю, — он отпускает меня, и запускает руки в волосы. — Я не мог тебя найти.

— Тебе приснилось, что я тебя бросила?

Его хмурая морщинка выделяется еще четче.

— Не знаю, куда ты делась. Просто исчезла.

— О. — Не знаю, что еще сказать. Он не смотрит на меня. Сон о том, что я его бросила привел его в такое состояние?

— Это был не очень приятный сон, вот и все. — Он смущен, и я вдруг чувствую себя немного виноватой. Это серьезно.

— Я не оставлю тебя, — пытаюсь успокоить, — но нам нужно научиться разговаривать. Джесси, мне приходится пытками вытаскивать из тебя информацию. Это утомительно.

— Прости.

Я притягиваю его обратно между своих бедер. Сейчас один из тех моментов, когда сильной должна быть я. Такие моменты становятся все более частыми по мере того, как у меня начали складываться отношения с этим мужчиной.

— Тебе раньше снились плохие сны?

— Нет, — он берет мою руку и крепко прижимает меня к себе.

— Потому что ты пил.

— Нет, Ава. Я не алкоголик.

— Я этого и не говорила. — Крепко его обнимаю, чувствуя некую печаль за него, но тихо радуясь, что он открывается. Он такой сильный и уверенный в себе, но эти маленькие трещинки становятся все более очевидными. Неужели я причина этих трещин?

— Теперь я могу приготовить тебе сбалансированный завтрак? — Он вырывается из моего захвата.

— Да, спасибо.

— Что ты хочешь?

Я пожимаю плечами.

— Тост.

— Тост? — спрашивает он. Я киваю. Сейчас шесть тридцать утра. Мой желудок еще не проснулся. — Вряд ли это хорошо сбалансированный завтрак, — бормочет он.

— Для еды еще слишком рано.

— Нет. Ты поешь. Ты слишком худая. — Он отпускает меня и идет за хлебом для тостов.

Я спускаюсь со столешницы и сажусь на стул, любуясь им, пока он возится на кухне. Я тронута. Он открыто признает, что плохо готовит, поэтому тот факт, что он предложил приготовить мне завтрак, весьма приятен. Облокотившись на столешницу, подпираю подбородок ладонями и изучаю его. Ему приснился дурной сон. Или кошмар. Одно из двух, но он рассказал мне, и это, должно быть, нелегко. Он взрослый, крепкий мужчина, который превратился в полную развалину из-за плохого сна. Надеюсь, они не часто ему снятся, потому что видеть его таким — испуганным и уязвимым — было ужасно. Мне безумно не понравилось.

Вздыхаю про себя. Сегодня утром он выглядит таким же красивым, как всегда. Он не побрился, и мне нравится его щетина. Он не в костюме, только в угольно-серых брюках и черной рубашке. Я могу передумать насчет обеда, так что он будет вынужден устроить мне трах-напоминание.

Я смотрю, как он берет масло, ножи и тарелки и ставит все передо мной на островок. Затем возвращается к холодильнику и садится рядом со мной с банкой арахисового масла. Недоверчиво гляжу на него, когда он откручивает крышку и окунает в банку палец.

Обхватывает губами покрытый маслом палец и смотрит на меня, наполовину вытянув его из аппетитного рта.

— Что? — бормочет он.

— А сам пристаешь ко мне со сбалансированным завтраком? — Киваю на банку в его руке.

Он сглатывает.

— Орехи очень полезны. И вообще, ты для меня важнее.

Покачав головой, под его бдительным взглядом начинаю намазывать маслом тост.

— Ты очень важен для меня, — ворчу я в свой тост. Смотрю на него, откусывая уголок.

Он улыбается.

— Я рад. Итак, какое у тебя сегодня расписание? — небрежно спрашивает он, снова обмакивая палец в масло.

Я давлюсь тостом, и он хмурится. Он серьезно? Я ему ничего не скажу!

— Что такого шокирующего в желании узнать, чем ты собираешься заниматься? — дуется он.

Я проглатываю тост.

— О, ничего, — кусаю еще немного, — если бы я думала, что ты искренне заинтересован и не планируешь миссию уничтожения. — Мой голос сочится сарказмом.

— Я искренне заинтересован. — Он выглядит обиженным.

Я на это не куплюсь.

— Встретимся в час в «Барокко». Мне еще нужно позвонить Кейт и сообщить, что ты нарушаешь правила обеда в женской компании.