Тайны этого мужчины (ЛП)

— Сколько, Клайв?

— Не понимаю, о чем ты, — быстро говорит он, поправляя свободной рукой шляпу. Он не может выглядеть более виноватым, даже если бы попытался.

Высвобождаю руку из хватки Клайва и иду к стойке консьержа.

— Где у тебя номера мистера Уорда? — спрашиваю, просматривая высокотехнологичные экраны. Замечаю на столе мобильный Клайва.

С озадаченным выражением подходит Клайв.

— Они привязаны к телефонной системе. А почему ты спрашиваешь?

— У тебя в мобильном забит номер мистера Уорда?

— Нет, Ава, он запрограммирован в системе. Конфиденциальность жильца и все такое.

— Хорошо. — Я выдергиваю провода, ведущие от телефонной системы к компьютеру, и бросаю их в беспорядке на пол, где они встречаются с челюстью Клайва.

Слышу шокированное бормотание бедного старины и чувствую легкий укол вины. Это станет еще одним счетом за ремонт, конверт с которым упадет на коврик пентхауса.

Запрыгнув в машину, тут же замечаю на приборной панели маленькое черное устройство. Я знаю, что это такое. Нажимаю кнопку, и, как я и ожидала, ворота «Луссо» начинают открываться.

Всю дорогу до «Поместья» не перестаю молиться о том, чтобы не застать Джесси с бокалом в руке. Это мое первое возвращение туда с тех пор, как я открыла для себя какого рода услуги там предоставляются, но моя потребность увидеть Джесси пересиливает любую нервозность или нежелание.

Глава 15

Приблизившись к воротам, нажимаю кнопку интеркома. Из динамика доносится рокот Джона, я машу в камеру, но ворота уже открываются. Двигаюсь по длинной поездной гравийной дороге к «Поместью» и, въехав во внутренний двор, оглядываю возвышающийся в центре дом из известняка, который, казалось бы, громко кричит о том, что происходит за этими дверями.

Я останавливаюсь рядом с машиной Джесси и в зеркало заднего вида окидываю быстрым взглядом лицо. Учитывая события последних нескольких часов, на самом деле, последних нескольких недель, я выгляжу не так уж плохо.

Джон открывает дверь прежде, чем я успеваю подойти, и одаривает меня легкой, ободряющей улыбкой. Она и близко не заставляет меня чувствовать себя лучше.

Мы вместе входим во внушительный вестибюль и направляемся мимо лестницы, ресторана и бара. Я слышу болтовню и смех, но не утруждаю себя взглядом. Я видела все это раньше, но теперь знаю, почему они все здесь.

— Он успокоился? — спрашиваю, когда мы подходим к летней гостиной. Повсюду отдыхают люди, выпивают и разговаривают, вероятно, обсуждая, что каждому из них готовить вечер. На меня устремляется дюжина любопытных взглядов, и я напрягаюсь. Видели ли они, как бушует Джесси?

— Черт возьми, девочка, ты очень действуешь на этого ублюдка. — Джон смеется про себя, наконец-то, во всем великолепии демонстрируя золотой зуб.

Прерывисто выдыхаю в знак согласия, но он тоже на меня действует. Понимает ли это Джон?

— Мой мужчина — вызывающий, — рассуждаю я.

Джон смотрит на меня и сверкает одной из своих потрясающих, редких, сплошь белых с золотом улыбок.

— Вызывающий? Ты так это называешь. По мне, он гребаная заноза в заднице. Хотя должен восхититься его решимостью.

— Решимостью? — чувствую, как хмурюсь. — Решимостью бросать вызов? — язвительно замечаю я.

Джон останавливается, когда мы подходим к кабинету Джесси.

— Никогда не видел, чтобы он был так полон решимости жить.

Мне вдруг хочется вернуться к началу нашего пути к кабинету Джесси, чтобы мы могли продолжить этот разговор.

— Что ты хочешь этим сказать? — Мне не удается справиться с замешательством в своем тоне. Это краткое заявление меня очень смутило. Я не вижу никакой решимости, чтобы жить. Все, что я вижу, — это решимость вызвать у себя припадок и стресс. Это саморазрушение.

У меня перехватывает дыхание.

Саморазрушение. Джесси уже говорил подобное раньше, когда катал меня на байке, он так и сказал. Что он имел в виду?

— Поверь мне, это хорошо. — Джон ласково смотрит на меня. — Будь с ним помягче.

— Как давно ты его знаешь, Джон? — Мне хочется, чтобы он продолжал говорить.

— Достаточно долго, девочка. Оставлю вас одних. — И его огромное тело уплывает прочь по коридору.

— Спасибо, Джон, — говорю ему в спину.

— Все путем, девочка. Все путем.

Я стою перед кабинетом Джесси, касаясь дверной ручки. Неожиданная и добровольно предоставленная Джоном информация, хоть и расплывчатая, но еще больше подпитывает мое любопытство. Неужели он действительно склонен к саморазрушению? В голове проносятся мысли об алкоголе, баловстве, пристрастии к кружеву, а не коже, и шрамах. Повернув ручку, осторожно захожу в кабинет Джесси.

От увиденного меня сразу же коробит. Джесси сидит в большом кресле напротив Сары, примостившейся на уголке его стола. Эта женщина — пиявка. Меня поражает чувство собственничества, но больше всего я негодую от стоящей на столе Джесси бутылки водки. Я могу отбиваться от нежелательного женского внимания, пока оно нежелательно. Водка — совсем другое дело.