Тайны Франции. Заговоры, интриги, мистификации

Не нужно разъяснять, насколько репутация прорицателя зависит от установления даты его пророчества. Более раннее издание — первое из них 1555 года, — вероятно, было у историка прошлого века Бареста, который перепечатал его текст в своей книге о Нострадамусе. В некоторых изданиях «Пророчеств», вышедших в конце XVI и в XVII в., утверждается, что они являются перепечаткой с трех ранних изданий — одного, появившегося в том же 1555 году, и двух, вышедших в 1556 году. Но нц одного из этих четырех изданий 1555 и 1556 годов не сохранилось, даже если все они действительно существовали, чему нет неопровержимых доказательств. Таким образом, книга, хранящаяся в Москве, является единственным свидетельством того, что «пророчества» Нострадамуса действительно были сделаны не позже 1557 года. А в таком случае уже несущественно, были ли опубликованы они именно в этом году или на год-два ранее, ибо они касаются того, что явно должно было произойти после 1557 года (хотя, как мы увидим, точная датировка Нострадамусом предсказываемых им событий являлась редчайшим исключением из правила). Итак, перед нами издание 1557 года. В нем нет никаких неожиданностей. Текст знаменитых пророчеств не отличается от последующих, более поздних публикаций «Пророчеств» (тем не менее в дальнейшем изложении, когда даются ссылки на издание 1557 года, что, конечно, возможно только в отношении первых семи «сотен», помимо номера «сотни» и четверостишия указывают и страницы, на которых они были напечатаны в указанном издании).

Как убедительно показывает американский историк Е. Леони, ссылки Нострадамуса на божественное откровение и на ясновидение делались им для самовозвеличения. Реальным «источником» предсказаний были магия и астрология. В «Пророчествах» можно встретить даже «формулы», явно заимствованные из выходивших тогда сочинений по магии.

При жизни Нострадамуса разгорались и сложно переплетались между собой международные конфликты. Нострадамус «предсказал» развитие этих конфликтов и не ошибся. Например, в сорок четвертом четверостишии девятой «сотни» (IX, 44) содержится предостережение либо жителям Женевы в отношении репрессий, которые могут предпринять Кальвин и его сторонники, либо же самим кальвинистам, что они будут истреблены испанским королем Филиппом II. В параграфах 50 и 51 послания к Генриху II говорится о преследовании, которому подвергнется в течение 11 лет католическая церковь со стороны нечестивого короля, действующего в союзе с мусульманами, намекается на возможность завоевания протестантами римского престола.

В «сотне» VI, 75 (с. 146) значится:

Король уполномочит великого адмирала

Оставить флот и занять более высокий пост.

Через семь лет после этого он поднимает мятеж.

Венеции придется опасаться армии варваров.

Первые строки относятся к Колиньи, который в 1559 году подал в отставку с поста адмирала и стал главой — генерал-лейтенантом — гугенотов в 1562 году, а с 1567 года — одним из главных руководителей гражданской войны. Республике св. Марка приходилось в это время опасаться победоносной армии Селима II, которая несколько позднее, в 1570 году, отняла у венецианцев часть их колонии.

Вот еще пример якобы удавшихся «пророчеств» (IX, 49). В прозаическом переводе оно звучит так:

Гент и Брюссель пойдут походом на Антверпен.

Сенат Лондона казнит своего короля.

Соль и вино свергнут его.

Чтобы иметь их, все королевство придет

в беспорядок.

Разумеется, наиболее известной является вторая строка, в которой видят предсказание казни по приговору парламента Карла I — король был казнен 30 января 1649 года, т. е. без малого через столетие после опубликования «Пророчеств». Однако трактовка остальных строк комментаторами, пытающимися поддержать «пророческую» репутацию Нострадамуса, оказывается очень натянутой.

«Поход Гента и Брюсселя против Антверпена» пытаются представить как военные действия испанцев, владевших Южными Нидерландами, против Голландии (это происходило в ходе Тридцатилетней войны). Однако в последние годы этого затяжного конфликта военные действия в Нидерландах велись крайне вяло, наступающей стороной всегда были голландцы, а 30 января 1648 года, за год до казни Карла I, был подписан мир. К тому же Антверпен, так же как Брюссель и Гент, находился в испанских руках. Поэтому первую строку приходится истолковывать как поход из Гента и Брюсселя через Антверпен на Голландию. Под «вином и солью» одни понимают силу и мудрость, которых не оказалось у Карла I, другие подразумевают под этим подати — а ведь спор о праве облагать налогами послужил поводом для начала конфликта между королем и парламентом, переросшего в гражданскую войну.

В «сотне» X, 100 говорится: