Тайны Французской империи

СТАЛИН. И правильно! Мы их приютили, верили им. А они что задумали? Мечтали отделить Карельскую автономную область и присоединить к буржуазной Финляндии. Не вышло! Русские цари сделали много плохого, но одно хорошее сотворили – сколотили огромное государство. Мы, большевики, получили его в наследство и считаем его «единым и неделимым». И каждый, кто попытается разрушить это единство социалистического государства, – заклятый враг народов СССР. Мы будем уничтожать каждого такого врага, будь он хоть старым большевиком, хоть кем угодно. Мы будем уничтожать весь его род, его семью – каждого, кто своими действиями и мыслями (даже мыслями) покушается на наше государство. Ты хорошо понял меня, финн?

К. Очень хорошо, товарищ Сталин.

СТАЛИН. А с женой как? Мне сказали, она приехала.

К. Мне она не звонила.

СТАЛИН (вздохнув). Боюсь, и ее придется проверять. Я слышал от товарища Ежова, что у НКВД к ней много вопросов. Не хочешь попросить за нее?

К. Я хочу одного: чтоб разбирательство было честным.

СТАЛИН. А когда оно было другим? Тяжело, понимаю. Да у тебя и сын арестован. Многовато врагов тебя окружает. Да что я говорю! А меня? Муж родной сестры покойницы– жены – враг. Члены Политбюро, они ведь были ближе семьи, ленинские друзья – враги. Горе, ой, горе наше. Я тот список в сто тридцать восемь человек полдня изучал. А товарищ Молотов не глядя его подписал. Между тем товарищ Сталин не выдержал, двух вычеркнул, слабину дал. Поэтому Молотов – настоящий революционер, а товарищ Сталин – слабак. Что же касается твоей жены. Понимаешь, она, видно, сразу поняла, что у НКВД к ней вопросы, и попросилась вернуться в Японию. Ну как отпустить без проверки, дорогой, если вокруг такое творится? Но если у тебя другое мнение – только скажи, сразу отпустим…

К. Нет.

СТАЛИН. Наверное, боишься, вдруг она переметнется к врагу? Да и как не бояться, если она долго работала с этим отщепенцем Зорге, который отказывается вернуться. Значит, здесь у нас разногласий нет, дорогой. спасибо. Я слышал, Молотов читал тебе письмо от мерзавца Мейерхольда. Вот как не применять к ним меры? Ведь только после мер правду говорят. И потому я не понимаю некоторых товарищей. Раньше они хотели подлинно независимую, могучую карательную организацию рабочего класса. Мы ее создали. И сразу пошли жалобы – вместо того, чтобы гордиться ею. Да это такая организация – она и нас с тобой арестовать может. Кстати, хотя твой сын во всем признался, расстрелять его не дадим, нет! Ради его отца! Давай оба будем верить: отсидит свое и исправится. Но ничего. Социализм мы уже построили?

К. Построили.

СТАЛИН. Ты большой теоретик. Тебе сам Ленин верил. Положа руку на сердце, скажи: сможем ли мы построить коммунизм?

К. Непременно, товарищ Сталин.

СТАЛИН. Когда?

К. Думаю, к восьмидесятому году.

СТАЛИН. Нам с тобой не дожить. Но мы, как Моисей, много сделали для того, чтобы наш народ пришел в землю Обетованную. А ну-ка, нашу боевую. (Поет.) «Наш паровоз, вперед лети».

К. (подхватывает). «В Коммуне остановка. Иного нет у нас пути».

СТАЛИН. «В руках у нас винтовка». Пах! Пах!

К. Сказали, ты прелестно выглядишь. Я тосковал.

ОНА. Знаешь, я тоже. Я остановилась в «Метрополе». От одиночества ночевала у своей подруги-финки в общежитии Коминтерна. Там арестовывали каждый день. Обычно все происходило в три часа ночи. Не спали до трех – ждали. Ровно в три свет автомобильных фар пронзал темноту.

Она и подруга стоят, обнявшись, у окна. Их освещают автомобильные фары.

ПОДРУГА. Началось.

Молча стоят. Свет фар движется по стене и исчезает.

ПОДРУГА. Слава богу! Остановились у третьего подъезда.

ОНА (в сторону). Мы стояли, как распятые, у стены. Потом по нам снова двигался свет – значит, забрали кого– то, уезжали.

ПОДРУГА. Теперь до следующего вечера. У меня живот свело от страха. Боже мой! Узнаем ли мы когда-нибудь, за что нас хотят арестовать? Мы честные люди. Мы коммунисты. За что! За что?!

ОНА. Анекдот про кролика слышала? «Кролик перебежал от нас в Польшу. Поляки спрашивают: «Отчего ты убежал из СССР?» – «Как – отчего! В СССР арестовывают всех верблюдов». – «Но ты же не верблюд!» – «А там это надо еще доказать».

ПОДРУГА. Я не верблюд! (Хохочет.) Я не верблюд!

Обе кричат: «Я не верблюд!» и истерически хохочут.

ПОДРУГА. Я тоже знаю анекдот: «Живем как в автобусе – половина сидит, остальные трясутся!» (Смеются вместе.) Трясутся! Не верблюды!

ОНА. Боже мой, завтра Новый год! Напьемся шампанского и хоть на это время забудем.

(В сторону.) Вот так я весело жила, дорогой муж, который объелся груш. Но в Новый год я не выдержала.

Новый год. Она и подруга. По радио бьют куранты.

ПОДРУГА. Давай закончим этот год ужасов и пожелаем счастья друг другу!

ОНА. С Новым годом! И если можно – с новым или старым, но счастьем!..

ОНА. В третьем часу новогодней ночи я все-таки позвонила…

К. Алло!

ОНА. Алло, это я.

К. (испуганно). Алло! Говорите громче, я не слышу, я вас не слышу! Перезвоните!

Она бросает трубку.

ОНА. Я себя презирала, но. опять набрала.