Тайны гениев

Вот что такое поэзия, а не, как кажется некоторым, мягкий вагон с дива нами, зеркалами и кондиционерами. И последнее сравнение: Поэзия -

Ты – пригород, а не припев.

То есть тебя не поют хором, тобою задыхаются, как в пригородном поезде.

Вот я и предложил вам краткий конспект возможной статьи на пяти страницах вместо пяти поэтических строчек.

Но как бы умело я ни написал статью, достаточно еще и еще раз перечитать начальные строки стихотворения Пастернака, и станет ясно, во сколько световых лет расстояние между статьей и этими поэтическими строками.

Попытки определить поэзию делались и делаются неоднократно, от толстовского «поэзия – это выламывание языка» до мандельштамовского «орудийность и метаморфозность».

Признавая мандельштамовскую линию определения поэзии, я хочу предложить свой вариант.

Поэзия – это эзотерическая форма существования мысли, где слово, переходя из речи в иное измерение, становится знаковым, многозначным и чаще всего, теряя свои привычные смысловые значения, обретает иные логические позиции.

Пример:

Один человек любил так сильно, что разлука с любимой даже на два-три дня казалась ему вечностью.

Перед нами – красивый и образный фрагмент речи.

В этом фрагменте есть некоторая доля банальности, это – трюизм, то есть затасканный от бесконечного употребления образ.

(Гейне как-то сказал, что первый, кто сравнил женщину с цветком, был великий поэт, а тот, кто сделал это вторым, – был великий болван.)

И все же мы можем назвать этот фрагмент речи поэтичным, поскольку здесь присутствует метафора: два дня – как вечность. Поэтичным, но не поэзией, ибо еще не перейдена та грань, которая разрушает привычную логику и понятийность.

Здесь нет того, что Осип Мандельштам называет «орудийностью поэзии». Скажем, два дня и вечность логически сопоставимы, так как и то и другое обозначает время. Вот как об этом сказано в поэзии:

Кто смеет молвить: до свиданья
Чрез бездну двух или трех дней.

Видите, что произошло? Разрушена земная логика, ибо на нашей планете время и пространство в доэйнштейновском понимании – разные субстанции.

Один из глубочайших русских поэтов (и не только русских) Федор Иванович Тютчев писал эти строки за сто лет до открытия Эйнштейном специальной и общей теории относительности.

Но Тютчев был не просто поэтом, а еще и безумно влюбленным поэтом, и поэтому перепутал пространство и время.

«Бездны двух или трех дней» существовать не может.

Во всяком случае, в нашем мире, который послушен геометрии Евклида с его трехмерным пространством.

Если вы не верите, что понятие «бездна времени» в русском языке появилось именно после этих строк Тютчева, то попробуйте перевести это словосочетание на любой другой цивилизованный язык.

А затем употребите его в разговоре с любым иностранцем. Не забудьте только сразу предупредить иностранца о том, что вы пошутили, иначе вас сочтут не совсем ментально здоровым человеком. В русском же языке все будет в порядке, ибо эта фраза после Тютчева стала у нас идиомой.

Но давайте подумаем, почему поэт так написал.

Потому что уйти от любимой даже на два-три дня – это значит потерять опору, лишиться баланса, то есть провалиться в бездну.

Отсюда еще одно невероятное слово: «смеет молвить», то есть у поэта, который провалится в бездну, нет права «молвить: до свиданья», ибо свидание после падения в бездну в земном значении абсолютно невозможно.

Здесь есть и еще один важный оттенок: поэт настолько любит, что каждое расставание таит в себе страх не встречи.

А невстреча равносильна падению в бездну. А двойственность этой невероятной фразы «кто смеет»? Одно из значений: кто из нас, попавших в бездну, смеет… Второе же – жестче: кто смеет вообще молвить что-либо. Вот сколько всего таится только в двух строчках подлинной поэзии!

…Теперь перечтите эти две строки несколько раз и почувствуйте…

Глава 11. «…Что случится на моем веку»

Гул затих. Я вышел на подмостки.
Прислонясь к дверному косяку,
Я ловлю в далеком отголоске,
Что случится на моем веку.

На меня наставлен сумрак ночи

Тысячей биноклей на оси.
Если только можно, Авва Отче,
Чашу эту мимо пронеси.

Я люблю твой замысел упрямый

И играть согласен эту роль.
Но сейчас идет другая драма,
И на этот раз меня уволь.

Но продуман распорядок действий,

И неотвратим конец пути.
Я один, все тонет в фарисействе.
Жизнь прожить – не поле перейти.