Тайны гениев. Три книги в одной

Да потому, что в правой части картины виден особый сгусток лилового цвета, который можно увидеть как дым кухни, которая находится за деревьями.

Поэтому следом появляется образ возможных «поваров на кухне», которые «готовят жирных голубей».

Но откуда известно, что голуби жирные? А по дыму.

Ведь когда жарят жирную пищу, то жир, стекая на огонь, увеличивает количество дыма.

Но есть в этом четверостишии одна строчка, которую совершенно невозможно объяснить логически.

Я верну все четыре строчки и выделю самую непонятную.

А тень-то, тень все лиловей,
Свисток иль хлыст, как спичка, тухнет, —

Ты скажешь: повара на кухне
Готовят жирных голубей.

Вот это странное «свисток иль хлыст, как спичка, тухнет». Что это?

Это тот случай, когда я чувствую, но объяснить до конца, видимо, не смогу.

И все же попробую.

Воздух на картине столь плотен, так насыщен, что если засвистеть в свисток, то звук не пройдет – он потухнет в плотности картины. Как жар спички не ощутить в жаре лета.

И хлыст не в состоянии рассечь эту бесконечную плотность живописной фактуры.

Нет места ни для звука, ни для проникновения.

Теперь можно вздохнуть спокойно.

Ибо последние строки стиха – это сама суть живописи не только данного художника-импрессиониста, но и импрессионизма как художественного направления в изобразительном искусстве.

Даю здесь еще раз четыре последних строчки и выделяю слова – самые важные для характеристики живописи таких художников-импрессионистов, как К. Моне и К. Писсарро, О. Ренуар и Э. Дега, А. Сислей и Э. Мане:

Угадывается

качель,Недомалеваны вуали.
И в этом солнечном развале
Уже хозяйничает шмель.

Все, что бы ни писали искусствоведы о художниках-импрессионистах, толстые книги и диссертации, – все эти писания будут вариациями на тему

УГАДЫВАЕТСЯ, НЕДОМАЛЕВАНЫ, СОЛНЕЧНЫЙ РАЗВАЛ.

Ибо весь импрессионизм в живописи – это намеки, загадки, полутона, недосказанность, тайна, солнечные блики, развалы, блестки.

Одним словом – «впечатления» (от французского impression – «впечатление»).

(О художниках-импрессионистах смотрите модуляцию 12).

Друзья мои!

Прочитали все, что я здесь написал про стихотворение Мандельштама? А теперь забудьте…

Потому что, возможно, я на сто процентов не прав в своем анализе. А может быть – на пятьдесят.

Или на десять (прав или не прав).

Но не прав я, конечно, прежде всего в главном.

В том, что осмелился оценивать импрессионизм с… позиций рассуждающего логика.

Чем я могу загладить свою вину? Только одним.

Предложить вам послушать музыку композитора-импрессиониста. И тогда, может быть, частично оправдаться.

Прежде всего своими комментариями к стихотворению Мандельштама «Импрессионизм» я хотел увести вас как можно дальше ото всех будничных, ото всех бытовых проблем.

От всего, что можно потрогать, переставить, оценить.

С тем чтобы создать особое состояние, при котором главная задача нашей жизни – подумать о том, что может существовать «расширенное в духоту» лето, вместе с вами попытаться оценить «красок звучные ступени», «густоту масла», «обморок сирени».

И это значит, что вы сейчас готовы услышать музыку композитора-импрессиониста – француза Клода Дебюсси (модуляция 13).

И все, о чем мы говорили до этого, мы делали с одной целью – до предела обострить наши с вами уникальные способности к восприятию деталей.

А это значит – совершенно особое внимание к каждой секунде звучания музыки, к каждому движению, к каждому созвучию или аккорду.

Импрессионизм настолько хрупок, расплывчат, загадочен, что важность общения с ним и в музыке и в живописи сродни приему необходимых для жизнедеятельности лекарств.

Против каких болезней нужно «принимать» импрессионизм именно сегодня?

Прежде всего против заболевания века – депрессии.