Тайны географических открытий (СИ)

 Связь с дирижаблем оборвалась 25 мая, через несколько суток начал активную деятельность Комитет помощи. 3 июня двадцатилетний тракторист, а по совместительству киномеханик и радиолюбитель Николай Шмидт из глухого села Вознесенье-Вохма (нынешней Костромской области) и его семнадцатилетний приятель Миша Смирнов внезапно услыхали среди шума и треска в эфире сигналы бедствия из Арктики. Слабенький передатчик Бьяджи издавал едва различимый писк, принятый текст оказался крайне неразборчив, координаты перепутаны, но самое главное было понято. В Москву из дальнего костромского леспромхоза полетела в Общество друзей радио срочная телеграмма Николая Шмидта (своего передатчика у него тогда не было).

 Миновали еще сутки, и московский радиолюбитель Иван Палкин сумел не только расслышать, но и запеленговать итальянский радиопередатчик — льдина с бедствующими обрела точные координаты. Уже через неделю Комитет помощи решил послать в район катастрофы целую армаду ледокольных и научных кораблей: “Красина”, “Малыгина”, “Г. Седова”, “Персея”. На двух из них имелись аэропланы: экипаж Чухновского на “Красине”, экипаж Бабушкина на “Малыгине”.

Главное действующее лицо всей операции — ледокол “Красин” — ушел из Ленинграда ранним утром 16 июня 1928 г.

 На призыв, донесшийся из Красной палатки, откликнулся почти весь мир. Среди стран-спасателей почему-то не оказалось ни США, ни Великобритании.

 А вот поведение итальянских властей невозможно оценить во всей полноте до сих пор.

Создается впечатление, будто они действовали по принципу “чем хуже — тем-лучше”, едва ли не желая гибели своим же согражданам, во всяком случае генералу Нобиле… Можно воспроизвести восклицание Итало Бальбо, только что узнавшего о потере связи с дирижаблем: “Так ему и надо!”. Дальше — больше: всем военно-воздушным атташе при итальянских посольствах в разных странах были срочно даны инструкции препятствовать любым проявлениям симпатий как к самому Нобиле, так и к его экспедиции!

 Но и это еще не все. Поразительное практическое бездействие итальянских авиаторов — вот на что обратили тогда же внимание во многих государствах. Лишь один Умберто Маддалена сбросил со своего гидросамолета несколько пакетов с аварийными припасами на льдину Красной палатки, и больше пилоты-итальянцы ничем не помогли соплеменникам. Правда, три итальянских летчика погибли на обратном пути со Шпицбергена на родину уже после завершения спасательных работ. Погиб и норвежско-французский экипаж гидросамолета “ЛатаТи”, на борту которого находился Руал Амундсен.

 Еще одна неожиданность — участие норвежца в эпопее 1928 г. Он, мы знаем, за два года до этого рассорился с Нобиле, но едва пришли первые вести об исчезновении дирижабля и Амундсена спросили, не собирается ли он принять участие в поисках, он ответил красиво и гордо: “Без промедления!” и, не раздумывая, бросился на помощь к недругу. Можно даже сказать, врагу.

Потому ли, что рядом с Нобиле были другие, в том числе любимец Амундсена геофизик Мальмгрен? Или потому, что слишком уж беспощаден он был раньше к итальянскому воздухоплавателю, слишком нетерпим к его человеческим слабостям?

 А может, болела совесть, тяжко раненная еще в далекие годы, когда он, Руал Амундсен, никого не оповестив заранее, тайком явился в Антарктику, чтобы опередить конкурентов-англичан и первым в истории достичь Южного полюса? Полюса-то он достиг и вернулся домой триумфатором, а вот англичане во главе с капитаном Робертом Скоттом так и не пришли на базу, на побережье, после того, как вслед за норвежцами тоже побывали в заветной точке. “Я пожертвовал бы славой, решительно всем, чтобы вернуть его к жизни, — записал позднее Амундсен, имея в виду былого соперника. — Мой триумф омрачен мыслью о его трагедии. Она преследует меня”.

 Долгие шестнадцать лет, с 1912 по 1928, его душу бередили тяжелые, скорбные воспоминания. И когда настал решительный час, он произнес: “Без промедления!”. Как рассказывали потом те, кто видел в эти мгновения старого полярника, “никогда его лицо, изрезанное глубокими морщинами… не было таким мужественным. Когда он произнес эти слова, вокруг его головы, казалось засиял ореол”. 18 июля гидросамолет “Латам” вылетел из норвежского города Тромсе на север.