Тайны Гестапо

– Эти сведения он выложит как на духу в нашем штабе, что же касается наших жизней… сами постоим за себя. Ему придется мобилизовать силы и быстрее двигаться. Время не ждет. Выходим, – приказал Воронин. – Авар, Шамширин, вы с пленным пойдете в юго-восточном направлении, к нашим. Я, Мишин, Денисенко и… – он вдруг осекся, взглянув на Паркету. Тот уже повесил автомат и держал в руке винтовку с оптическим прицелом. Вещевой мешок с провиантом и гранатами стоял у его ног.

– Я думаю, ты согласишься, командир, что это лучший выход из создавшегося положения, верно? – хмуро улыбнуся Андрей.

Воронин молча кивнул. Затем спросил:

– Ты хочешь увести их вверх к перевалу?

– Другого варианта нет. Внизу альпийцы в два счета настигнут меня. Я, конечно, не могу гарантировать, что скоро догоню вас, но когда стемнеет…

Воронин крепко сжал руку разведчика.

– Береги себя, Андрей, – только и сказал.

– Постараюсь, командир, – Паркета мягко высвободил руку и взялся за вещмешок – Обо мне не бес' покойтесь.

Мичман вышел из укрытия, свернул чуть в сторону и стал подниматься по склону, ловко обходя валуны.

А группа Воронина, разделившись надвое, пошла в противоположную сторону.

Поисковый отряд немцев, стянувшись поплотнее, двигался в километре от пещеры, когда его командир, обер-лейтенант, заметил, что правое крыло отстало: там более крутой склон и валуны затрудняли движение. Обер-лейтенант недовольно поднес к губам свисток и дал три резких сигнала, торопя отставших солдат.

Неожиданно офицер замер, затем резко переломился пополам и рухнул на камни.

Плечистый фельдфебель с недоумением уставился на упавшего обер-лейтенанта. Потом что-то сообразил, с ужасом посмотрел вверх, открыл было рот, чтобы закричать, но лишь вздохнул и устало осел рядом с неподвижным телом командира.

Высоко вверху, спрятавшись среди валунов, лежал Андрей. Он видел весь горный склон в телескопический прицел винтовки и всадил еще три обоймы в изломанную рассыпавшуюся шеренгу преследователей. Медленно опустив винтовку, Паркета ждал, пока рассеется пороховой дым. Противник исчез. Солдаты укрылись за разбросанными камнями, выступами скал. Андрей понимал, что немцы быстро опомнятся. Он поменял позицию: нырнул за камень. Автоматная очередь смертельным рикошетом прошила валуны перед ним. Он вставил в винтовку новую обойму, и, не спеша, отполз к низкой гряде каменных обломков. Старательно выбрал место засады и выглянул из-за валуна. Длинная автоматная очередь ударила по камням, где он только что прятался. Десяток немцев, пригнувшись, полукругом, бросились вперед вверх по склону. Горные стрелки продвигались веером в обе стороны, охватывая склон полукольцом. Для Паркеты это была не очень удачная ситуация. Еще раньше он приметил спасительный овражек, извивающийся по склону позади него. Не стал мешкать. Вслепую стреляя вниз, он привстал и бросился на открытое место. Упал, вскочил, еще несколько шагов, и он нырнул в укрытие.

Пули пролетали над ним и рикошетили от камней. Сумерки уже тронули вершину горы и разобрать что– либо на монотонном каменном склоне становилось все труднее. Но непрерывный плотный огонь немцев и сейчас, в сумерки, был опасен.

Сдвинув два камня перед собой, Паркета в просвет между ними попытался рассмотреть, что делается внизу. Но темнота там была еще гуще. Когда глаза привыкли к ней, он разглядел немцев, более дюжины их бежало вверх по склону, в том направлении, где он был в самом начале этого неравного поединка. Андрей с облегчением вздохнул. Вынул последнюю обойму к винтовке и вложил еще несколько патронов в магазин.

На землю опускалась ночь. Горное осеннее небо становилось все чернее. Вокруг было тихо и только откуда-то издалека доносился вой голодного шакала.

Медленно и осторожно Паркета стал взбираться наверх. Надо было догонять товарищей.

Шел всю ночь, но на след группы не напал. И в каком направлении искать ее, теперь уже не ведал. «Неужто сбился с пути? – с горечью подумал Андрей. – Придется действовать самостоятельно…»

Ночь была на исходе. Паркета решил передохнуть, дождаться рассвета, чтобы хорошо осмотреться. Болела лодыжка правой ноги – в пути он оступился. Достав бинт, он туго, как его учили, перебинтовал ногу. Стало немного легче, но когда попробовал идти, то невольно скривился от боли. Снова прилег, задремал.

Наконец очертания гор, камней, кустарников и деревьев стали различимы, и он двинулся снова в путь, хромая и обходя опасные места, чтобы как можно меньше давать нагрузку на поврежденную ногу.

К полудню вышел к предгорной дороге. Она была пустынна. У мостка через стремительную речушку заметил опрокинутую телегу без одного колеса. Неожиданно созрел план.

Вскоре поврежденная телега перекрывала проезжую часть дороги. Заняв удобную позицию на пригорке среди кустов, Паркета опустился на порыжевшую траву и вдруг почувствовал, как измотался за эти последние дни. Голова его стала клониться на приклад винтовки, веки невольно закрывались.