Тайны Гестапо

Такого веселого пира дом железнодорожников еще ни разу не видал в период оккупации.

Расчетливый Пиндер притащил бутылку шнапса и водрузил ее в центре стола, а рядом положил кусок ветчины и открытую банку с медом.

Об отъезде Ферро Джульяни уже не помышлял. Паркета обнял его и вместе с Краузе насильно усадил за стол. Уехать он сможет и завтра.

«Шарфюрер Рунге» и Гейнц съездили к железнодорожному полицейскому обер-лейтенанту Альбрехту Райсу и привезли бутылку рома и бутылку коньяка, колбасу, сыр и консервы. Обер-лейтенанта пригласили также принять участие в их «камерадшафтсабенде». Райс был весьма польщен таким приглашением. И тут же внес предложение пригласить девушек из комендатуры станции. Гельмут Краузе пришел в восторг от такой идеи.

Вскоре обер-лейтенант Райс с Гейнцем привезли трех немецких железнодорожниц – Хильду, Марту и Рут. Длинноволосая блондинка Хильда тут же подсела к итальянцу и начала с ним непринужденно болтать, Марта занялась гауптштурмфюрером Краузе. Она была хорошо сложена, белокурая, с голубыми глазами. Держалась кокетливо, но с достоинством, поддерживая разговор со своим кавалером. Третья девушка, Рут, была, очевидно, подругой обер-лейтенанта Райса. Стройненькая, черная, мило улыбающаяся. Она сразу же завоевала симпатию Ольги, и та, сидя рядом с Рут, беседовала с ней о всякой всячине. Еще до их прибытия сюда Андрей шепнул Ольге: «Постарайся подружиться с ними».

Расторопный Пиндер где-то одолжил патефон с двумя пластинками. Девушки очень обрадовались появившейся возможности потанцевать.

Веселье было в полном разгаре, когда зашел Пиндер и, извинившись, сказал, что господина гауптштурмфю– рера Краузе срочно желает видеть обершарфюрер от штандартенфюрера Ранке.

Вспотевший Краузе застегнул мундир, вышел в коридор, но тут же вернулся и объявил, что служебный долг, к сожалению, вынуждает его покинуть столь приятное общество. Затем он отвел Паркету в сторону и предупредил:

– Не вздумай улизнуть от меня, Ганс!

Когда гестаповец уехал, все с нескрываемым облегчением вздохнули. Павел шепнул Андрею:

– Гестаповец уехал, но его люди пасут нас…

– Мы и не подумаем убегать от Краузе, – так же тихо ответил Паркета и улыбнулся. – А теперь проводим наших гостей!

Весело болтая, вся компания направилась к станции, где по ту сторону железнодорожных путей в двухэтажных домах жили девушки-железнодорожницы.

Вернувшись в дом Пиндера, Паркета извинился перед Ферро Джульяни за то, что он с шарфюрером и унтершарфюрером отлучится на некоторое время, а с ним побудет Гейнц, чтобы он не скучал.

Итальянец согласно кивнул головой, поняв, что им троим необходимо поговорить о чем-то важном. Они прошли по центральной улице и свернули на аллею, ведущую в привокзальный парк. Дорогой Павел неожиданно нагнулся и, сделав вид, что поправляет обувь тихо молвил:

– За нами идут гестаповские шцейки…

– Вижу, – улыбнулся Паркета, не оборачиваясь. И тихо начал излагать все то, о чем они говорили с Краузе.

Затем спросил:

– Так что будем делать? Краузе нам нужен. Если мы с ним договоримся, то, несомненно, сможем использовать в своих целях.

– Не собираешься ли ты отдать ему половину награбленных полковником Борком и генералом Кранбюлером ценностей? – приостановилась Ольга.

– Ни в коем случае! – отрезал Паркета. Будем играть ва-банк! У меня такой план…

3

На следующий день, утром, провожали Ферро Джульяни. Он возвращался в Мариуполь поездом, а оттуда должен был катером отплыть в Крым к Клаве.

Весна была в разгаре. Деревья и земля уже покрылись молодой сочной зеленью. Щебетали птицы, в чистом небе светило ласковое солнце. Трудно было даже представить, что где-то гибнут люди, грохочут взрывы, идет война…

Ферро Джульяни попрощался со своими друзьями, крепко пожал всем руки, вскочил на – ступеньку вагона тронувшегося с места поезда. Он долго еще стоял в двери вагона и махал рукой.

Разведчики вернулись к «опелю» и увидели, что рядом с ним стоит знакомая уже им «омара» гауптштурмфюрера СС Краузе.

После взаимных приветствий Андрей и Краузе удалились в привокзальный скверик. Гестаповец спросил:

– Так что, Ганс, будем делиться?

– Видишь ли, Гельмут, – медленно начал Андрей, – добрую половину Кранбюлеровского награбленного добра я уже отдал Францу…

– Бригадефюреру? В Киев? – остановился и выпучил свои хмельные глаза Краузе.

– А ты как думал, – с сожалением произнес Паркета, – поэтому я могу с тобой поделиться лишь половиной того, что у нас есть… Но с условием…

Гестаповец помолчал какое-то время, сорвал с дерева зеленый листок, потер его между пальцами и с иронией спросил:

– Какие еще условия? Условия ставлю я, а не ты, Ганс.

– Напрасно, Гельмут. Интерес у нас должен быть общим. Ведь все то, что я взял у Кранбюлера – пустяки по сравнению с другим.

Краузе остановился как вкопанный.

– По сравнению с чем – другим? – пристально посмотрел он на Андрея.

Паркета вместо ответа спросил:

– Как ты думаешь, Гельмут, зачем я торчу в этой дыре?

– Действительно, зачем?