Тайны гор, которых не было на карте...

— Я этот Зов, Манька, еще раньше в тебе приметил, — засмеялся Дьявол. — Ему время нужно, чтобы настроить человека на определенное настроение, положить под себя. И внезапно подумал: а не посидеть ли нам в горах?! К тому же, боевая и политическая подготовка у вас так себе… Это огромное облегчение, что ты получила возможность открыть новое. Именно Зов вампиры посылают человеку, чтобы отыскалась душа, — объяснил он. — Одному Зов, другому саночки в небо. Бежать после такого Зова никуда не надо. Человек идет на Зов, как зомби, сам придет, сам про себя все расскажет. Многие вампиры так и называют одержимого: сомнамбула. В таком Зове человека нет, он как бы безымянный, таким Зовом человек становится наркоманом, проституткой, беглецом и врагом родным и близким. Или вампиром. Человек все время в поиске мечты. Вот есть такое выражение: "Тебе там что, медом намазано?!"… — думаешь, кто подсказал? — Дьявол расплылся в довольной улыбке. — Медом и намазано! Теперь ты и сама как вампир, но неполноценный. Ума много, а весь не твой.

Манька с удивлением прислушалась к себе. Наверное, именно таким Зовом душа ее отлетела к вампирам… Пожалуй, не будь Дьявола, и она не устояла бы…

Получалось, что Зов этот был где-то в ней, только теперь направленный на нее от вампира.

Манька прищурила глаз, украдкой сообразив, что мало ли что, а убери она из себя Зов, недоразумение, с которым она "навеки" связана, пожалуй, могло бы сменить гнев на милость, пристроив ее к богатому покровителю. Не ненавидеть-то ее он мог! Ведь ненавидел лишь за то, что его ребро досталось ей… А если его так позвали, то, пожалуй, она его понимает… Она бы не удивилась, если бы узнала, что часть Зова, который летел от нее к вампиру, успела разрушить, когда была в Аду, часть, когда втыкала в себя стрелы и кинжал. Было между двумя Зовами что-то похожее, когда болезнь разворачивалась — но с ее стороны многие рассуждения вампиров о себе не имели такой чувственной теплоты и размытости. Один Зов был как болезнь, второй, как обращение от души.

— Вот те раз! — прочитав ее мысли, рассердился Дьявол. — Он, Маня, прожил на именинах сердца столько лет, что если голове его свободнее станет, он себя раздетым посчитает! Думаешь, не будет душа твоя злейшим твоим врагом, лишенная радости светлой мечты? Закручинится, поверь! Начнет козни строить, обзывать нехорошими словами, искать недостатки, крышу твою разбирать… Сама-то ты разве не с такой мечтой прожить бы хотела долго и счастливо, и умереть в один день?! Маня, вампир любит, и без этого "любит" все жизнь его теряет смысл. И я бы закручинился, если бы меня откачали, изгаживая определенных людей, с которыми прожил я душевно не одну сотню лет… Так что, докладываю, нечисть я покалечить не собираюсь. Мучились вы с Борзеевичем — и будете мучиться, пока не поменяетесь с нечистью местами!

С другой стороны, вряд ли после такого чувства, которым долгое время жил Его Величество, она смогла бы хоть как-то привлечь его на свою сторону. Такие сильные пламенные чувства не забывают — люди ищут их, даже если перестали работать. Душа рвалась, будто посаженная на цепь, и стелилась по земле, и пила сознание одним словом — хочу! Даже сейчас, когда она знала, что это всего лишь Зов, сомнения и желания бередили, ничуть не ослабев. Приходилось признать, Дьявол и на этот раз прав.

— А что мне делать-то? — почти в отчаянии выкрикнула Манька, понимая, что осознание мечты не лишило ее радости эту мечту лицезреть.

— Ну… — не задумался, но запнулся Дьявол, — если бы разглядела зовущих, да показала мне, как доказательство липовой продуманности, я бы, пожалуй, засомневался в твоей виноватости. Я все-таки не человек, мне нет необходимости позорить себя уловлениями Сынов Человеческих. Да и как мне устами твоими соблазнится, если вижу на челе твоем злобный рык? Попробуй со своей мечтой вынести ведро мусора, или поболей гриппом, или пошли в магазин за хлебом, а сама в это время приготовь любимому борщ. Можно по очереди постирать носки или трусы…

— Маня, — с сомнением произнес Борзеевич, — для вампира сделать человеку Зов, это знаешь ли… Дьявол первый упал бы к ногам, если бы подвоха не было. Нет на тебе красивой маски, которую видели бы люди. Ее, как я понял, можно только оттуда сделать — и обязательно при твоем участии, а все остальное липа. Думаешь, когда попросишь вампиров посодействовать в сватовстве, согласятся? Или тот, который посмеялся над тобой, глубоко и искренне называл тебя любимой?

— Да за кого вы меня принимаете?! — обиделась Манька. — Думаете, я начну в вампиры проситься?

— Ой-ой-ой! — покачал головой Борзеевич насмешливо. — Не такие в лужу садились! Не будь нас, бежала бы к вампиру, сверкая пятками! Немало знал я примеров, когда самые что ни наесть герои выпрашивали у вампира милостыню. Взять того же Ахиллеса… Ткнули в пятку, он и пятки отбросил. А без пяток какой герой? Тебя тоже… в пятку ткнули!