Тайны гор, которых не было на карте...

— Получается, что Его Величество не слышит их? Вернее, никак не воспринимает их слова? — удивленно спросил вампир, который стоял неподалеку. — Раз боль поднялась? И такое может быть?!

— Да, наша способность любить поражает воображение… — задумчиво проговорила Ее Величество, удивившись, как не догадалась сама.

— Но вы представляете что предложили? Разбавить кровь Его Величества, лишив его возможности стать чистокровным вампиром?! — подал сомневающийся голос кто-то из толпы.

Последнего говорившего поддержали, выискивая того, кто предложил наложить Призыв. Сама мысль вампирам казалась кощунственной. Они всеми силами пытались вырвать проклятого из жизни, лишив его всякой силы, которую мог бы получить от вампира вместе с надеждой. Проклятие обеспечивало проклятому оторванность от живых людей, когда они, в любом проявлении интереса к ним, видели неприязнь к себе. Точно так же оно действовало на людей рядом с проклятым, которые чувствовали Проклятие, оставаясь равнодушными к его судьбе. Проклятые притягивались друг к другу, как притягивались вампиры, но любви или уважения между ними не возникало, поскольку метод подавления одного другим лишь усиливал свойства проклятия обоих. Призыв мог обернуться против вампира. Как проклятые не могли достать Призыв, наложенный на них, так и вампир не имел возможности вырваться из плена. То же самое, что и Проклятие на Призыв — имея его, вампиры чувствовали некоторую ущербность, давление, когда на другом конце противной стороны кто-нибудь обнаруживал внедрение и уловление, в виде наложенной субстанции долгоиграющей мысли. Оба были обречены влачить жалкое существование: поросята примыкали к своим, внезапно обнаружив, что правдами и неправдами сообщество уязвляло их в их интересах, проявляя недопонимание их нужд и потребностей. Выходило это само собой. Просто каждый вампир привык отмечать у себя некоторые флюиды, испускаемые человеком, и если они не содержали любви, такому отказывали, особо не разбираясь, прав он или виноват. Или внезапные перемены могли сбить брата с пути точно так же, как Проклятие людей на стороне проклятого. Это случалось редко, практически никогда. У проклятых, которые догадывались о своем проклятии, не было ни единого шанса заполучить в свои руки вампира, чтобы наложить Призыв, направленный в их сторону. Вампир, который однажды прошел обряд посвящения, ни на минуту не забывал о своем поверженном враге, успокаиваясь лишь в том случае, когда смерть его была подтверждена многими свидетелями.

Получалось, что некто из своих предложил услужить проклятой и тем, кто искал крови Его Величества… Толпа не унималась, гневно и возмущенно гудела. В противовес своей рассудительности и разумности Его Величество мог обнаружить признаки неустойчивой психики, слишком эмоционально воспринимая само существование проклятых. Что станет с государством?

— Мы и так потеряли слишком много времени! Болезнь Его Величества с таким же успехом могла быть вызвана Проклятием! — напомнил вампир, который первым предложил использовать Призыв, выступив на обозрение толпы. — В противном случае, мы можем вызволить его с помощью современных методов проникновения в область ментальной памяти — я слышал о таких разработках. Мы можем только надеяться… что предатели не учинили злую шутку и им нужен именно он! Вы же знаете, у проклятого нет способности противиться Призыву, он нам ноги станет лизать! — и снова скрылся в толпе от разъяренных собратьев, лица которых узрел под масками.

— Зачем им нужна проклятая? — усмехнулся еще один вампир, который склонился над схемами, лежавшими на столе. — Им все царство подавай и нас в придачу… Чего непонятного?

— Кому как не им знать, что шутка им обойдется втридорога, если они именно Его Величество не достанут! — внезапно поддержал скрытого толпой дерзкого вампира еще один.

— На кол я их посажу! — гневно воскликнула Ее Величество, сверкнув глазами, в которых, в отражении огня в камине, как у оборотня, загорелись угольки.

— Я не надеялся, что вы поймете меня! — выкрикнул вампир, сожалея о проявленной инициативе.

— А что, идея неплохая, коллега! — выступил вперед еще один молодой человек, щегольски одетый по последней моде заграницы. Его знали. Один из тех молодых отпрысков разбогатевших семейств, которые тратили на гардероб огромные состояния. Только такие богатые семьи могли позволить себе воспитывать человека до того времени, когда детородная функция будет снабжена соответствующим семенем. И зачастую воспитывали проклятого сами, пристраивая к кормилице и опекунам, лишив его семьи в раннем возрасте.

— Проклятой? Призыв? — вскинулась Ее Величество. — Правильно я вас поняла, господа? Я могла ждать чего угодно, но не духовной смерти моего мужа!

Щеголь выступил вперед с поклоном.

— Я знаю верный способ убрать ее последствия! — уверенно проговорил он. — Мы сами себе ищем сомнамбулу, приманивая ее!