Тайны гор, которых не было на карте

– Ничего смешного! На ее месте я поступил бы так же, – фыркнул Борзеевич. Он все еще морщил лоб, пытаясь объяснить себе феномен телепортации, поглядывая за Манькину спину. – Не поднимемся, но нам и не нужно в горы, а по реке сможем уйти от погони.

– Чем дольше о нас не знают, тем больше шанса добраться до Помазанницы. Вдоль реки селений немного, – разрешилась Манька от сомнений. Смех Дьявола она восприняла, как насмешку над своей трусостью. – Хотя, уже думаю, на кой хрен она мне сдалась? – пожала она недовольно плечами.

Оба, и Дьявол и Борзеевич уставились на нее разом, закалывая взглядом, который трудно было перевести на человеческий язык.

– Нет, правда, – отступила она назад, – я понимаю, что они мне жизни не дадут, пока не убьют, но… – она пожала плечами, – меня это вовсе не пугает. Мне смешно смотреть, как вампиры издеваются над гнилой мукой, прикрученной в мою сторону. Конечно, распотрошить это осиное гнездо следовало бы… Отравить им жизнь… но так даже интереснее, вроде как общество вокруг.

– Тогда нам сюда! – сказал Дьявол, указывая направление и первым вышагивая с гордо поднятой головой.

Манька и Борзеевич поплелись следом. Усталые, но заинтересованные: на пути их лежал город, которым залюбовались сверху, заприметив его очертания.

Город был недалеко, и странно, что его до сих пор никто не нашел. Или нашли, но почему-то скрывали. Особенно удивлялся Борзеевич – он знал эту часть государства, как свои пять пальцев.

Манька тоже всегда интересовалась древностями. Она не забывала, что место на Олимпе умозаключений уже занято, проявляла любопытство чисто по-человечески, для себя. Как и Борзеевич, она любила древнее – но ей никогда не представлялся случай подержать в руках артефакты, если не считать проклятые города, в которых, к счастью, не покопалась, да некоторые признаки присутствия людей в горах, например, ступеньки. Но ценности в них не было никакой. Такие артефакты, которые восхищали мир, она в глаза не видывала и судила о них только по книжкам, по рисункам, зато Борзеевич знал много и рассказывал – да так красочно! Теперь и у нее появилась возможность поискать разгадки на ответы, над которыми билась армия ученых, которым за их рассуждения платили немалые деньги. Она об этом не мечтала даже, кто бы стал ее слушать? Но иногда ее мнение настолько отличалось от общепринятого, что могло бы представлять интерес, если бы учебники рассмотрели его в качестве допустимой гипотезы. Только Маньки, уличенные в подобных размышлениях, мгновенно тонули в хоре обличающих слюней, ибо ужас состоял в том, что, если каждая Манька будет высовываться и высказываться, понять, о чем говорит достойный человек, стало бы затруднительно. Кроме того, за мнение достойному человеку платили, а если все начнут высказываться – как сохранить чистоту глубокой мысли? Платить Манькам никто не собирался, желающих получать плату за рассуждения без них хватало, и платили тем, кто доказал свое право голоса. Таким образом, Манькины гипотезы становились запрещенными, пока кто-нибудь, из уже получающих за высказывания определенную плату, не замечал снижение общественного интереса к своим высказываниям и не выдвигал на обозрение миру обгаженную гипотезу, как собственную. И мир сразу понимал: истинно пророк явил себя во свете!

Близко на город смотреть оказалось сверху, а на самом деле добрались до города лишь к вечеру – и сразу узнали город по сохранившимся воротам и по некоторым частям зданий, которые видели целыми на шестой горе.

Задрав головы, Манька и Борзеевич с удивленно разинутыми ртами таращились на ворота, обходя их с двух сторон. Их мучили сомнения, недоумение, растерянность – и оба умом понимали, что сделали что-то такое, отчего бы их должны были назвать светлыми головами, и тут же догадывались, что спасибо ни от кого не услышат.

Хуже, Маньке сдавалось, что для вампиров соль еще впереди, ибо именно они прокляли город, и получалось, что она как бы разрушила их коллективное Проклятие, переплюнув на все стороны. Оба глупо хихикали, тыкали друг друга в бок, переглядывались и не находили слов, чтобы выразить свое ликование, чуть лоб в лоб не столкнувшись с приставленной к развалинам вооруженной до зубов охраной в камуфляжной форме. Зажимая рты, чтобы охранники их не услышали, они едва успели отпрянуть и заскочить в полуразрушенную каменную кладку здания, примыкающего к воротам с внешней стороны.

Место оказалось не самое удачное, со стороны охранников зиял дверной проем, и не заметили их чудом. Просто никто не догадался посмотреть в их сторону, когда они туда метнулись. Зато теперь все пятнадцать охранников были как на ладони.

– Чего они тут охраняют? – прошептал Борзеевич, высовывая голову до уровня глаз, едва успокоившись.

– Вампиры не все вынесли, думают, может, еще что-то осталось, —Дьявол присел открыто, ни от кого не прячась.