Тайны гор, которых не было на карте

– Я вас в горы не гнал, Манька дорогу выбирала, – хмыкнул Дьявол. – Зато сколько впечатлений… Можете считать себя специалистами по альпинизму, имеете полное право. Я даже немножко вас зауважал. Не каждый может покорением стольких высот похвастать. На двух пальцах могу пересчитать.

Он чуть подвинул скалу, прикрывая вход. Ветка запылала ярче, и скоро стало еще теплее. Но горела она не огнем, а светилась, но как-то наоборот, будто вбирая в себя огонь, который полыхал внутри ее.

– Силу набирает! – Дьявол восхищенно наблюдал за нею. – Дерево твое, Маня, сейчас тоже на Вершине Мира, по той ниточке, которую мы с вами протянули. Там, в Благодатной земле, в эту минуту такая красота, такую красоту белый свет, может, только разок другой и посмотрел. Но не понял! И перестала красота существовать.

Но Манька и Борзеевич его уже не слышали, они мгновенно уснули, даже не успев подумать о горячем кипятке, который хоть и не кипел здесь, но согревал.

– А вы все чудо рождения продрыхните! – проворчал Дьявол, укрывая их своим плащом, тихо про себя улыбнувшись, когда из ветви неугасимого дерева вышел луч и ушел в космос.

Когда Манька проснулась, она не сразу поняла день или ночь. Небо было черное, слегка подернутое голубой дымкой, со звездами – но светило солнце. Только не такое, как его можно было видеть с земли. Пылающий шар катился в черном небе, и луна неподалеку казалась не желтой, а черно-серо-бледной, испещренной кратерами и провалами, и сразу стало ясно, что нет в ней ни тепла, ни жизни. Ветра как такового тоже не было, но кругом все равно завывало со страшным свистом. Она лежала и смотрела на ветку неугасимого дерева, прислушиваясь к Дьяволу и Борзеевичу, которые спорили между собой, прихлебывая горячий кипяток, заваренный оставшимися травами. Аромат мяты расползался по гроту, щекоча ноздри, и от этого грот казался по домашнему уютным.

– Вот и Маня проснулась! – весело воскликнул Борзеевич, заметив, что она не спит. Он отогрелся и стал похож на себя. – Доставай каравай и наливай себе в кружку – празднуй! Мы покорили Вершину Мира! Под горку скатимся, как два колобка…

– Да уж, – проворчал Дьявол. – Празднуй, Маня, празднуй, твоя взяла! Недолго тебе осталось… Радоваться.

Последние слова прозвучали зловеще. Сразу кольнуло сердце. Дьявол таким грустным был только раз, когда сообщил, что предстоит битва с оборотнями – опять беду предвещает?

На этот раз она не подала виду, что обеспокоилась, улыбнулась от уха до уха. Ведь правильно сказал Борзеевич, под гору в своих железных башмаках покатится, как на лыжах, а с санками только успевай смотреть, чтобы не свалиться в пропасть. Она уже умела грамотно удержаться в равновесии, управляя посохами, как штурвалом корабля, вовремя остановиться, если впереди обвал или трещина. Под гору железо снашивалось даже быстрее, чем в гору, а за Вершиной Мира непременно будет цивилизованная часть государства.

Достала из котомки большой каравай, отрезала сколько отрезалось. В рушнике железо оставалось мягким, будто пластилин, пропитавшись запахом пирогов избы.

– Мань, а вот если бы мы лампу взяли, ты чего бы загадала? – спросил Борзеевич, явно о чем-то помечтав.

– А ограничения у нее были? – поинтересовалась она у Дьявола.

– Естественно, – ответил он. – Она ж не просто так там лежала, на дело. Нельзя загадать, чтобы тебя полюбили, – загнул палец, – нельзя пожелать никому смерти, – загнул еще один. – Нельзя загадать благодеяния всему миру… Там, Маня, такая хитрость, что все желания вне города исполнялись лампой с некоторой нечестностью. Все, что пожелал человек, изымалось другим.

– Тогда ничего полезного, – подытожила Манька разочарованно. – А почему в трех городах лампа лежала, а в четвертом нет?

– А меня спроси! – Дьявол расплылся в широченной улыбке. – Замануха такая, чтобы история о проклятых городах не забывалась, и каждый мог убедиться, что все желания человека не стоят выеденного яйца.

– Ну, не скажи, – оторопел Борзеевич. – Если б я заказал себе новую одежонку, чем плохо? Я в своем зипуне хожу с тех пор, как себя помню, – укорил он Дьявола.

– А ты Маньку попроси – она сошьет, а ворованное носить, это знаешь ли… – пристыдил его Дьявол.

– Ворованное? – Манька и Борзеевич переглянулись.

– Я с ума сойду, если у меня на пустом месте начнет нарастать, а в другом убывать, – покривился Дьявол. – Я на этот случай утвердил Закон сохранения материальности. Относительный. Для моих Благодетелей.

– Да ладно вам, после лампа вампиру достанется – ох уж он посмеется над нами… А мне вот интересно, что с теми тремя произошло, как они в проклятые города попали и что с ними там случилось? Мы о вампирах больше вспоминаем, чем о товарищах, будто они были по колено в крови.

– Уверен, я мог кое-что прояснить! – Дьявол хитро прищурился.

Манька и Борзеевич переглянулись и дружно промолчали, дожидаясь, что Дьявол сам сообразит – ждут продолжения.