Тайны господина Синтеза

— Хорошо. Приступим.

Тотчас же матрос, взявшийся за рычаг, установил счетчик на нулевую отметку, блок закрутился, проволока начала разматываться и лот исчез под водой. После пятиминутного ожидания, во время которого господин Роже-Адамс покрылся гусиной кожей, вращение внезапно прекратилось.

— Глубина пять тысяч двести метров! — глянув на счетчик, прокричал капитан.

— Хорошо, — отозвался господин Синтез. — Прикажи выбрать зонд и проводи нас к «Кроту». Господа, прошу следовать за мною.

Они подошли к тяжелому аппарату, чьи иллюминаторы блестели на солнце как огромные бриллианты.

— Открыть затвор! — приказал Мэтр.

По команде капитана четверо матросов установили вокруг «Крота» четыре шпангоутных шеста[212], закрепив их сверху и снизу траверсами, привязанными пеньковым тросом. На это четырехугольное основание навели настил для капитана с двумя его помощниками. Стоя на образованном помосте, они на целый метр возвышались над усеченным конусом, образующим верхушку «Морского крота».

В кольцо, невидимое снизу, был продет железный штырь, за концы которого взялись два матроса и начали с силой вращать его, как ворот. Послушная этой силе, головка ракеты повернулась справа налево и, произведя семь или восемь оборотов, обнаружила блестящую, словно золото, винтовую нарезку, — аппарат для подводного спуска наглухо завинчивался, что обеспечило его полную герметичность.

— Стоп! — скомандовал считавший обороты капитан.

Он несколько раз дунул в свисток, и за дело взялись два механика, повернувшие пусковые рычаги машин, выбирающих трос, и тот медленно заскользил по неподвижно закрепленному на конце лебедки блоку. Тяжелая крышка поднялась на высоту двух с половиной метров и по команде застыла. К величайшему неудовольствию Роже-Адамса, у которого буквально подкашивались ноги, вход в «Морской крот» был открыт. По знаку Мэтра капитан и два матроса спустились на палубу.

— Проверил ли ты трос и убедился ли в его прочности? — отведя Кристиана в сторону, спросил господин Синтез.

— Так точно, Мэтр. Сегодня ночью я опускал «Крот» на глубину четырех тысяч метров и целый час держал его в подвешенном состоянии на перлине[213]. Несмотря на качку судна, которая еще усиливала натяжение, трос великолепно выдержал испытание.

— А аппарат со сжатым воздухом?

— Я также лично его проверил, как и воздухозаборники.

— А электролампы?

— Они внутри «Крота» и готовы к работе.

— Ты доверяешь своим механикам?

— Как себе самому.

— Я имею в виду не их преданность, а профессиональную подготовку.

— Да, Мэтр, понимаю. Я сам в течение нескольких дней тренировал их на свертывание и развертывание каната. Машины работают абсолютно синхронно.

— Превосходно. Нет надобности повторять, в проведении этого тонкого маневра мои надежды только на тебя.

— Ах, Мэтр, если бы вы позволили мне занять ваше место! Подумать только — пять тысяч двести метров! Я бы рисковал сам, хотя, впрочем, все непредвиденные обстоятельства сведены до минимума.

— Нет, дружок. Я самолично должен отобрать первоматериал для будущего генезиса.

— Но можно ли хотя бы сопровождать вас?

— Нет. Твой пост здесь, наверху. Ведь ответственность за безопасность нашего предприятия в основном ложится на тебя.

— Простите мою настойчивость и можете на меня положиться.

— Хорошо. Поставь лестницу — и вперед!

Старик медленно взобрался на помост и сделал знак зоологу следовать за ним.

— Счастливого пути! — тихо промолвил химик.

У юного господина Артура подгибались колени, в горле пересохло, черты лица заострились — он имел вид приговоренного к смерти. А тут еще, как издеваясь, желают счастливого пути! Механически передвигая ноги, ассистент последовал за Мэтром.

— Спускайтесь! — поторапливал хозяин. — Полезайте внутрь по этой веревочной лестнице.

— Слушаюсь, Мэтр!

— А теперь моя очередь, — заявил господин Синтез, спускаясь в «Крот», казалось, поглотивший их обоих.

Капитан Кристиан дал знак механикам. Висящая на лебедке крышка медленно опустилась на винтовую резьбу. Два затворника больше не видели небосвода, теперь свет просачивался внутрь аппарата лишь через два ряда иллюминаторов. Они слышали, как завинчивалась крышка, как дребезжал металлический штырь, продетый в верхнее кольцо, как топали по помосту механики, как заработала установленная на палубе машина. Аппарат осторожно, без толчков, подняли в воздух. Лебедка, как гигантская рука, развернула «Крот» на четверть оборота, и он завис над волнами. Все стихло.

Злосчастный зоолог, обливаясь холодным потом, застыл неподвижно, схватившись за виски, как будто у него начался приступ морской болезни. Он почти не сознавал, что аппарат погружается. Понемногу становясь зеленоватым, мерк свет. Вскоре в «Кроте» воцарился полумрак. Но тут господин Синтез подключил к свинцовому аккумулятору Гастона Плантэ электрическую лампочку Эдисона. Все сразу же переменилось, как по мановению волшебной палочки. Залитый слепящим светом, «Морской крот» бросал яркие пучки лучей через иллюминаторы, пугая странных и причудливых обитателей моря.