Тайны государственных переворотов и революций

Супруги Мария и Юзеф Пилсудские были кузенами. Этим объясняют «странности» психики некоторых из их детей. Болезнь (туберкулез) и частые роды, 12 детей за 18 лет супружества, свели не старую еще женщину в могилу. Дети остались на попечении отца и бонн, француженки и немки: Юзеф говорил на пяти языках — польском, русском, немецком, французском, английском. Вероятно, уроженец Жмуди был знаком и с литовским. Отец, Юзеф-старший, был незаурядным человеком. Печатался в газетах, имел музыкальные способности, сочинял музыку. Окончил сельскохозяйственный институт, но в управлении имениями оказался человеком непрактичным. Приданое жены — 12 тыс. га земли и несколько сот тысяч рублей наличными — повысило благосостояние Юзефа — старшего. Но неудачные экономические мероприятия привели к разорению. Имение за имением шло за долги. Семья, конечно, не стала нищей, но трудности испытывала. Брат Бронислав (1866–1918) записал в дневнике в марте 1883 года: «Зюк не ходит в школу, потому что не имеет штанов, а новых Морель еще не принес». Почему-то с этой принадлежностью мужского гардероба связано не одно любопытное воспоминание о Пилсудском. Писатель С. Жеромский говорил, что как-то в Закопане зашел к Зюку и застал того в хибаре без брюк: единственные были отданы в починку к портному. Их владелец, а это было в 1912 или 1913 году, вел речь о том, что он будет диктатором независимой Польши. 14 февраля 1883 года Бронислав Пилсудский записал, что «счастье всегда способствовало Зюку; поэтому Зюку безумно везет, у него все получается хорошо, все потому, что он выдвигает себя на первый план и много болтает (а делает мало), а дураки верят ему и восхищаются им».

Еще в гимназии, а также под влиянием матери, фанатичной польской патриотки, начал формироваться ярый его антирусизм.

Первую скрипку в гимназии играли царские педагоги, последовательно и жестко проводившие политику русификации края. Это не могло не вызвать у школяров-мальчишек ответной реакции. «Все мои мечты, — писал спустя десятилетия Пилсудский, — концентрировались в то время вокруг восстания 1863 года и вооруженной борьбы с москалями, которых я всей душой ненавидел, считая каждого их них подлецом и вором. То последнее было в конце концов оправданным.» Но хоть многие гимназисты изгонялись за неблагонадежность и мечтать не могли о среднем образовании, гимназию Пилсудский все-таки окончил. Встал вопрос: что дальше? Семье оказалось по карману отправить сына для продолжения образования в дешевом провинциальном университете Харькова. Год проучился там на медицинском факультете, побывав, кстати, два дня под арестом за участие в студенческой демонстрации. Харьков ему надоел, и юноша вернулся в Вильно, намереваясь потом возобновить учебу в Дерптском университете. Но обстоятельства сложились иначе. Зимой 1886/87 года Юзеф остался в Вильно. Как он утверждал впоследствии, задержался перевод бумаг из Харьковского в Дерптский университет. Документы первого судебного процесса Юзефа свидетельствуют, что он обеспечивал квартиры — явки для эмиссаров «Народной воли» из Петербурга и содействовал доставке из Вильно в Петербург револьверов и химических компонентов для бомбы, предназначенной для покушения на царя. Очередной заговор «Народной воли» провалился. В ходе следствия вскрылись Виленские связи и участие братьев Пилсудских в этом деле. 22 марта 1887 года Юзефа с бумагами брата Бронислава арестовывают у аптекаря Т. Пашковского, который и поставлял химикаты.

Бронислав Пилсудский — активный участник заговора и организации «Народной воли», как и Александр Ульянов, и ряд других, был осужден на смертную казнь. Бронислава царь помиловал на 15 лет каторги. Зюк, как несовершеннолетний, прошел свидетелем и был за государственное преступление административно выслан на пять лет в Восточную Сибирь. Киренск, затем Тунка, районы Прибайкалья и Иркутска. Так, по делу 1 марта 1887 года оказались пострадавшими представители двух семей — Пилсудских и Ульяновых.