Тайны и герои 1812 года

Страна возвратилась на круги своя, возродила армию.

К счастью, лермонтовское «Бородино» и «Война и мир» Толстого никогда не исчезали из школьной программы!

Бородинское поле снова стало символом доблести: «Не до ордена, была бы Родина с ежедневными Бородино». Романтизация воинского подвига — это не дикий милитаризм, а победы высокой культуры над духом разрушения.

В предвоенные годы в нашей стране начался расцвет баталистики, героики — во всех искусствах и науках. Героика стала жизненной философией. Художники вспоминали традиции Верещагина, создавали полотна, посвящённые 1812 году. Тема побед над Наполеоном зазвучала в новых военных песнях. А ещё — исторические романы, диссертации, научно-популярные издания… А фильмы?

В годы войны на экраны вышел «Кутузов». Фильм о том, как Россия оказалась на грани порабощения, но выстояла и погнала врага. Актёр Алексей Дикий создал образ народного героя, подлинного вождя, у которого «сперва сапог, а уж потом — фамилия». Вскоре ему предложат новую роль — Сталина. В годы войны самой популярной книгой во всех библиотеках СССР была «Война и мир». Именно тогда композитор Прокофьев начал работать над оперой по толстовской эпопее. Образы героев 1812-го окружали поколение победителей и в тылу, и на фронте. Плакаты, конверты, почтовые марки, карикатуры, в которых русские воины разных эпох одолевали врага. В эту патриотическую пропаганду было вложено немало таланта. Героика прошлого помогала побеждать, укрепляла боевой дух. С тех пор победные традиции в России стали основой народного самосознания. Их пытались поколебать, оплевать, но тщетно. Срабатывал патриотический инстинкт самосохранения. Он не утратился и в XXI веке. Но его нужно воспитывать, тренировать, опираясь на лучшие качества народа, на лучшие традиции нашей истории. Это невыгодно тем, кто хочет видеть Россию бессильной, погрязшей в склоках, в пьянстве, в междоусобицах. И они будут отстаивать свои интересы, будут умело навязывать нам свои глянцевые, броско упакованные ценности. Не поддавайтесь, когда вам говорят: во имя будущего откажитесь от исторического прошлого. у беспамятства свои аргументы: любовь к прошлому тянет назад назад, в трясину отсталости. Ложь! Мы отстаём и деградируем, когда подчиняемся чужой логике, когда отрываемся от почвы. Но — без паники, есть у России запас прочности!

В какой ещё стране событие двухсотлетней давности остаётся столь острым патриотическим переживанием? Благодарная любовь к победителям Наполеона у нас в крови. Стоит только увидеть гравюры Теребенева, парадные портреты военной галереи Зимнего дворца или просто вспомнить образ гусара или казака, летящего в бой — и мы ликуем, как ликовали современники Ермолова и Милорадовича. За это — великое спасибо тем, кто превратил страницы истории в пласт культуры. Лермонтову! — здесь можно поставить и три восклицательных знака. Денису Давыдову — он ведь не только воевал, но и воспевал; не только воспевал, но и анализировал… Льву Толстому, Чайковскому, Тютчеву! Дикому — за роль Кутузова в кино, Закариадзе — за роль Багратиона. С. Ф. Бондарчуку — за киноэпопею. Музейным работникам, добровольцам, которые сохраняли в Бородине огонь памяти даже, когда не было государственной поддержки. Школьным учителям истории и литературы. Без них мы бы не понимали друг друга с полуслова, вспоминая 1812-й год.

Все правители России в Кремле каждый божий день проезжают мимо трофейных пушек, добытых в победных походах 1813 — 14 годов. Почаще бы подходили, приглядывались к этим почтенным орудиям. Они о многом могут рассказать. В первую очередь — о величии России, о непревзойдённой ратной славе. О том, что не пала под ударом держава.

Двести лет прошло, но мы помним. И будем помнить.

Азбука Победы

А Победа получилась нешаблонная. Неприятель занял Смоленск, затем обе армии не дрогнули при Бородине, но Наполеон продолжал наступать и вскоре занял Москву — первопрестольную столицу. О такой катастрофе привыкшие к победам гордые патриоты империи Петра Великого и помыслить не могли.

Русские войска в кампании 1812 года нанесли французам лишь два — три не слишком крупных поражения. И не эти — победные для русской армии — сражения решили исход войны. Но за полгода Наполеон потерял армию — при чём, вопреки бонапартистским легендам, это случилось до наступления морозов. Скифская война? Отчасти да. И Михаил Илларионович Кутузов не отрицал, что наша задача — обмануть, перехитрить непобедимого противника. Такую дорогу к победе увидел Кутузов — не прямоезжую, извилистую.

Толстой связывал Победы 1812 года с «дубиной народной войны». И здесь снова не вся правда. Хотя опыт народного ополчения и партизанского движения (связанный с исторической памятью о Смутном времени) бесценен и партизанская борьба показала русский характер, о который разбились великие армии и в 1812-м, и в 1943-м.