Тайны и герои Века

Примерно с 1905 г. к взглядам правительства на еврейство как на экономическую опасность, способную подорвать в корне все добрые всходы народного хозяйства, присоединяется мнение, что помимо опасности экономической еврейство несет с собою и опасность чисто политическую. Еврейство, по мысли правительства, является врагом существующего строя, а потому борьба с ним необходима. И мы видим, что если до революции I905 г. правительство ограничивалось в борьбе с еврейством лишь мерами, так сказать, охранительного порядка, то с этого времени часть влиятельных кругов принимает на себя более активную роль и производит известное давление на общество, стремясь развить в нем юдофобские воззрения.

Результатом такой деятельности явилось образование ряда групп, крайне юдофобски настроенных, в рядах коих находили приют погромщики чистой воды. Часто эти группы находили могущественную поддержку даже и в высших учреждениях страны. Можно полагать, что если еврейские погромы девятисотых годов приняли кровавый характер, отличавший их от чисто хулиганских погромов прошлого столетия, то немалая вина в этом падает на вышеназванные кружки и организации.

Теперь интересно выяснить, каково было настроение в еврейском вопросе широких общественных масс. Я с возможной осторожностью подхожу к этому вопросу, стараясь отрешиться от всяких личных симпатий, и по мере сил моих я буду говорить объективно. Как ни сложна эта картина, как ни многочисленны и разнообразны ее красочные оттенки, но мой жизненный опыт, вернее говоря, своеобразные условия моей служебной деятельности дают мне смелость надеяться передать ее правдиво и достаточно точно. Не следует забывать, что за двадцать пять лет перед моими глазами прошли тысячи людей разнообразнейших общественных положений, различнейших миросозерцаний и далеко не одинакового умеренного уровня. В кабинете моем раскрывались тайники душ. Часто под влиянием отчаяния люди, меня посещавшие, не скрывали и самых откровенных дум своих. И на этом опытном поле, и из этих откровенных бесед я имел, конечно, возможность судить о всесторонних настроениях, мыслях и чаяниях русских людей.

Крестьянство, то есть 80 % всего населения России, было равнодушно к еврейскому вопросу. Не питая злобы, оно полудобродушно-полуиронически относилось к евреям. Стоит вспомнить, что ни одно народное гулянье, ни одна открытая сцена не обходились без рассказчика еврейских анекдотов, неизменно вызывавших добродушный смех у неприхотливой толпы. Ну, а где смех, там нет места злобе и ненависти.

Наш интеллигентный пролетариат, выросший под влиянием социалистических идей, наводнивших наши школы особенно за последние десятилетия, был всецело на стороне евреев, дружно добиваясь для них равноправия и борясь вместе с ними за расширение и воссоздание новых свобод. Представители свободных профессий, либеральствующее купечество, промышленники, финансовые дельцы — словом, все те, кто не зависел от государственной службы, все те, кто составлял оппозицию правительству, все те, кто требовал коренных реформ в существующем строе, имели непременно в своих политических программах равноправие еврейства.

К противоположному антиеврейскому лагерю принадлежало большинство чиновничества, часть офицерской среды и немало людей различных общественных положений, консервативно мыслящих.

Вот беглое описание настроения общественных умов к моменту возникновения «дела Бейлиса». Следовательно, если отбросить крестьянскую массу, безразличную к еврейскому вопросу, то всю остальную часть русского общества можно поделить примерно поровну на два враждующих и глубоко различно относящихся к еврейству лагеря. Доказательством того, что общество было поделено на два враждебных, инакомыслящих лагеря, является тот неслыханный шум, что был поднят вокруг «дела Бейлиса».

Слух о том, что убийство Андрея Ющинского есть убийство ритуального характера, совершенное евреями, мгновенно всколыхнул обе борющиеся стороны. Но почему? Что в этом слухе нового? Тот, кто живал в Западном крае, знает прекрасно об издавна существующем столь уродливом поверье.

Почему же теперь слух об убийстве евреями Ющинского стал вдруг столь одиозным? Отчего нравственное чувство людей, терпящих в своей среде секту скопцов, например, смотрящих сквозь пальцы на широко практикуемые аборты, было столь глубоко возмущено этим отвратительным, но единичным случаем? Не подлежит сомнению, что киевское убийство явилось удобным предлогом для дачи сражения, нужда в нем давно уже ощущалась обеими борющимися сторонами. И в самом деле, выявись в этом процессе наличие ритуала, некоторые правящие элементы имели бы довольно существенное доказательство, оправдывающее суровую политику по отношению к евреям. С другой стороны, окажись предположение их вздором, какая тогда благодарная почва для обвинений всего правительства в предвзятости, в провокации, в беспричинной ненависти и травли еврейского народа.