Тайны и загадки мира. Книги 1-8

– Возможно, у нее будет такое же лицо в тот день, когда она умрет, – сказал Эш со свойственным ему хладнокровием. – Я никогда не видел лицо Талтоса, которое было бы иным. Но ее волосы белые, совершенно белые, в них не осталось ни одной живой пряди. Она не источает никаких запахов. Спросите ее. Люди использовали ее снова и снова. Или, возможно, она странствовала среди них дольше, чем даже я. Ее лоно умерло. Ее источник иссяк.

Гордон более не протестовал. Он прижал ладони к губам, чтобы скрыть свою боль.

Женщина казалась слегка озадаченной и лишь немного встревоженной неопределенностью своего положения. Она прошла вперед и, обняв длинной, тонкой рукой дрожащего Гордона, прямо обратилась к Эшу:

– Вы осуждаете меня за то, что мужчины делали со мной, за то, что они пользовались мной в каждом городе, в каждой деревне, куда я входила, что в течение многих лет кровь вытекала из меня снова и снова, пока ее уже больше не осталось?

– Нет, я не осуждаю вас, – ответил Эш с глубоким сочувствием. – Я не осуждаю вас, Тесса. Искренне говорю вам.

– Ах, – снова рассмеялась она ярким, почти сверкающим смехом, словно в его словах заключался источник ее наивысшего счастья.

Внезапно она взглянула на Майкла, а затем на стоящую в тени возле лестницы Роуан. Выражение ее лица было простодушным и прелестным.

– Здесь я спасена от этих кошмаров. Меня целомудренно любит Стюарт. Здесь мое убежище.

Тесса протянула руки к Эшу.

– Побудьте со мной, поговорите со мной.

Она повела его за собой в центр комнаты.

– Не хотите ли потанцевать со мной? Я слышу музыку, когда гляжу вам в глаза.

Тесса притянула Эша ближе к себе и произнесла глубоким, прочувствованным голосом:

– Я так рада, что вы пришли.

Только теперь она взглянула на Гордона, ускользнувшего подальше, – с нахмуренным лбом, с пальцами, все еще прижатыми к губам, он отступил назад и нашел для себя старый, тяжелый деревянный стул. Он опустился на него, прислонился головой к твердым планкам спинки и устало отвернулся. Вся его одухотворенность исчезла. Казалось, сама жизнь покидает его.

– Потанцуйте со мной, – сказала Тесса. – Вы, все, не желаете ли потанцевать?

Она развела руки, откинула голову и тряхнула гривой волос, которые и в самом деле выглядели безжизненными и очень, очень старыми.

Она кружилась и кружилась, пока длинное пышное фиолетовое платье не закрутилось вокруг нее, превратившись в колокол… Она танцевала на самых кончиках пальцев ног.

Майкл не мог отвести глаз от ее легких раскачивающихся движений. Перемещаясь по громадному кругу, она начинала с правой ноги, затем близко приставляла к ней левую, как будто исполняла некий ритуальный танец. Что касается Гордона, на него было больно смотреть: испытать такое разочарование было для него тяжелее, чем потерять жизнь. Казалось, что роковой удар уже нанесен.

Эш также с восхищением следил за движениями Тессы – возможно, растроганный, определенно встревоженный, а быть может, даже несчастный.

– Вы лжете, – едва слышно произнес Стюарт, но это был отчаянный шепот сломленного человека. – Вы говорите гнусную, ужасную ложь.

Эш даже не счел необходимым ответить ему. Он улыбался и кивал Тессе.

– Стюарт, где моя музыка? Пожалуйста, сыграй мою мелодию. Сыграй мою мелодию для… для Эша!

Она глубоко поклонилась Эшу и одарила его еще одной улыбкой.

Он тоже поклонился ей и взял ее за руки.

Человек, сидевший на стуле, не мог двигаться и только снова и снова бормотал, что все это неправда, – но уже и сам не верил своим словам.

Тесса принялась тихо напевать мелодию, снова закружившись в танце.

– Играй музыку, Стюарт. Играй ее.

– Я сыграю ее для вас, – тихо сказал Майкл.

Он повернулся в поисках какого-нибудь музыкального инструмента и одновременно надеясь на чудо, – на то, что не обнаружит чего-либо иного, требующего присутствия музыканта, потому что, если такой инструмент найдется, он не сможет выполнить свое обещание.

Он и сам чувствовал себя удрученным, чрезвычайно опечаленным, не способным радоваться огромному облегчению, которое ему следовало бы ощущать. На миг его глаза встретились с глазами Роуан, и она тоже показалась ему охваченной печалью, окутанной ею, как вуалью. Она стояла, сложив руки, очень прямая, возле лестничных перил, следуя глазами за движениями танцующей женщины, напевавшей четкую мелодию, что-то такое, что знал и любил Майкл.

Майкл наконец нашел устройство – стереосистему, компоненты которой выглядели почти мистически современно, – с сотнями крошечных цифровых экранов, кнопок и проводов, тянущихся, словно змеи, к динамикам, висящим на довольно большом расстоянии друг от друга на стене.

Он наклонился, пытаясь прочесть название музыкальной пьесы на кассете внутри плеера.

– Это то, что она хочет, – пояснил Стюарт, все еще смотревший на женщину. – Поставьте именно эту. Она проигрывает ее все время. Это ее музыка.

– Танцуйте с нами, – сказала Тесса. – Разве вы не хотите танцевать с нами?

Она двинулась в направлении Эша, и на этот раз он не смог отказаться. Он взял ее за руки и затем обнял, как мужчина обнимает женщину для вальса, заняв исходную позицию.