Тайны Иисуса и Марии Магдалины

Как мы уже видели, Лью Тибинг был прав, говоря о том, что четыре Евангелия Нового Завета — от Матфея, Марка, Луки и Иоанна — не были ни первоначальными записями о Его жизни, ни единственными Евангелиями, доступными ранним христианам. Другие евангелия имели широкое распространение, но не вошли в Новый Завет, — хотя Тибинг и ошибается, утверждая, что «восемьдесят евангелий» претендовали на место в каноне. Но как отбирались книги, оказавшиеся включенными в Новый Завет? Почему так получилось, что лишь четыре евангелия впоследствии стали частью канона, а все остальные были забыты? Как проходил этот процесс? Кто принимал эти решения? На каких основаниях? И когда?

Для Тибинга ответ очевиден: решения принимал император Константин, правивший в четвертом веке. Тибинг прямо говорит об этом в разговоре с Софи Невё, происходившем в его гостиной:

— Для включения в Новый Завет рассматривались свыше восьмидесяти евангелий, но лишь несколько удостоились чести быть представленными в этой книге, — в том числе от Матфея, Марка, Луки и Иоанна.

— Но кто же решал, какое Евангелие выбрать? — спросила Софи.

— Ага! — Тибинг излучал энтузиазм. — Вот в чем кроется ирония! Вот что уязвляет христиан! Библия, как мы теперь знаем, была составлена из различных источников язычником, римским императором Константином Великим (с. 280).

Как Тибинг заявляет далее, Константину необходимо было создать «новую» Библию для того, чтобы иметь письменное подтверждение своего представления о скорее божественной, нежели человеческой, природе Иисуса. Это и привело к формированию канона (собрания священных книг) Нового Завета и уничтожению других священных книг, не прошедших этот отбор:

— Константин понимал, что следует переписать эти исторические книги. Именно тогда и возник самый значимый момент в истории христианства… Константин финансировал написание новой Библии, куда не входили бы евангелия, говорившие о человеческих чертах Христа, а включались те, где подчеркивалась божественная Его сущность. Все более ранние евангелия были объявлены вне закона, затем собраны и сожжены на кострах (с. 283).

Взгляд Тибинга на формирование этого канона с точки зрения теории заговора любопытен, но для историков, которым известно, как в действительности происходил процесс включения одних книг в Новый Завет и отказа от других, представляется скорее результатом вымысла, чем знакомства с реальными фактами. Историческая правда заключается в том, что император Константин не имел никакого отношения к формированию канона Священного Писания: он не выбирал, какие книги включать в него, а какие — нет, и он не приказывал уничтожать евангелия, не отнесенные к каноническим (не было никаких всеимперских сожжений книг). Формирование канона Нового Завета, напротив, было длительным и сложным процессом, который начался за столетия до Константина и не завершился после его смерти. Насколько нам известно из исторических источников, император не был участником этого процесса.

В этой главе мы проследим этот процесс от начала до конца, чтобы понять, как в действительности сложился канон христианского Священного Писания, когда проходил этот процесс и кто принимал в нем участие.

Взгляд Лью Тибинга на формирование христианского канона абсолютно верен в одном: этот канон действительно не был просто ниспослан с неба вскоре после смерти Иисуса. Сам Тибинг в одном из самых запоминающихся высказываний, адресованных Софи Невё, говорит об этом так:

Тибинг улыбнулся.

— …все, что вам надо о ней [Библии] знать, суммировал великий каноник, доктор теологических наук Мартин Перси. — Тут Тибинг откашлялся и процитировал: — «Библия не прислана к нам с небес по факсу».

— Простите, не поняла?

— Библия — это творение человека, моя дорогая, а вовсе не Бога. Библия не свалилась с небес нам на головы (с. 279).