Тайны Иисуса и Марии Магдалины

Мы можем проследить истоки канонизирования Четвероевангелия по произведениям бесспорно христианских писателей второго столетия. Одним из самых знаменитых авторов этого периода был человек, известный в истории как Юстин Мученик, которого казнили за исповедование христианства во второй половине второго века, приблизительно в то время, когда Серапион писал свое письмо христианам Росса. Нам повезло, что у нас есть пространные писания Юстина, в которых он пытается объяснить просвещенным противникам христианства, что, вопреки широко распространенному мнению, христианство не представляет угрозы единству империи и что христиане — не злостные возмутители общественного порядка, каковыми их иногда изображают. На самом деле христиане, утверждает Юстин, — представители одной, истинной, религии, данной одним, истинным, Богом.

Доказывая свою правоту, Юстин иногда цитирует более ранние христианские тексты, включая евангелия. Но он никогда не называет так эти книги: он просто именует их «воспоминаниями апостолов». И он нигде не говорит о том, что таких книг было только четыре.

Около тридцати лет спустя, приблизительно в 180 году н. э., писал другой значительный христианский автор — Ириней. Тридцать лет, разделявшие Юстина и Иринея, имели огромное значение для истории христианства, поскольку именно в эти годы начали расцветать различные гностические ереси (каждая со своей теологией) и повсюду распространялось учение выдающегося христианского проповедника Маркиона (объявленное Юстином и Иринеем архиеретическим). Маркион утверждал, что есть два Бога — Бог иудеев и Бог Иисуса, который послал Иисуса в этот мир (как фантом: Маркион был докетом), чтобы спасти людей от гневного Бога иудеев[29].

Как могли оппоненты гностиков и Маркиона (а также других так называемых ложных учений) убедить читателей в «истинности» своей религии? Другими словами, как могли христианские лидеры оспорить иные теологические представления и доказать, что именно их взгляды те же, что у Христа и Его последователей? Легче всего, конечно, было подтвердить свои представления книгами, написанными апостолами самого Христа. Учитывая все возраставшую в период между временами Юстина и Иринея угрозу со стороны еретических ложных учителей, таких как гностики и Маркион, нет ничего удивительного в том, что у Иринея мы находим уже более четкое представление о том, какие книги относятся к Священному Писанию. В соответствии с Иринеем, это только четыре Евангелия — Матфея, Марка, Луки и от Иоанна. Любой, кто отдает предпочтение лишь одному из четырех Евангелий (например, Маркион использовал только Евангелие от Луки, а некоторые из гностиков — только от Иоанна) либо присоединяет к ним другие (например, Евангелие Петра или Евангелие Фомы), заблуждается.

Как Ириней аргументирует свою позицию? Он отмечает, что есть четыре стороны света, с которых дуют четыре ветра, несущие истину о христианском Евангелии, — которое, таким образом, должно строиться на четырех столпах — Матфее, Марке, Луке и Иоанне. Четыре стороны света, четыре ветра и четыре Евангелия — что может быть естественнее[30]?

Раннехристианские канонические списки

Приблизительно временем Иринея датируется первый известный нам канонический список — перечень книг, которые автор (в данном случае анонимный) считает приемлемыми для включения в христианский канон. Этот список, «Канон Муратори», назван по имени ученого восемнадцатого века Л.А. Муратори, который обнаружил его в одной из миланских библиотек. Рукопись, содержавшая этот перечень, была создана в восьмом веке, но сам список, судя по всему, был составлен в Риме приблизительно в конце второго столетия[31].

Начало текста рукописи, к сожалению, утрачено. Но то, как начинается имеющийся фрагмент, оставляет мало сомнений по поводу того, какие книги в нем первоначально рассматривались: «…при которых, тем не менее, он присутствовал, и поэтому он поместил [их в свое повествование]. Третья книга этого Евангелия соответствует таковой у Луки»[32]. Автор продолжает, рассказывая, кем был Лука, а затем говоря о «четвертом из Евангелий», «от Иоанна». Этот список, другими словами, начинается с рассмотрения четырех Евангелий, третьим и четвертым из которых были Евангелия от Луки и от Иоанна. Достаточно очевидно, что в утраченной части речь шла о Матфее и Марке, и сохранился только конец заключительного предложения от рассказа о последнем.