Тайны Иисуса и Марии Магдалины

Но у Матфея и Луки есть другие общие истории, которые не содержатся в Евангелии от Марка. Откуда взялись они? Вот здесь в игру вступает гипотеза о существовании ныне утерянного Евангелия — Q. Это не было, как утверждает Лью Тибинг, Евангелием, написанным собственноручно Иисусом как хроники его пастырской деятельности. Q является условным названием, используемым учеными, занимающимися Новым Заветом, для обозначения гипотетического источника, доступного Матфею и Луке (но недоступного Марку и Иоанну), который содержал наиболее знаменательные места из учения Иисуса, в том числе Молитву Господню и учение о Благодати, упомянутые Матфеем и Лукой, но не Марком. (Q является аббревиатурой немецкого слова Quelle, означающего «источник».)

Таким образом, истории Матфея, Марка и Луки столь похожи оттого, что они использовали ряд одних и тех же источников. Наряду с этим, однако, и у Матфея, и у Луки есть истории, не встречающиеся больше ни в одном другом Евангелии. Это позволило ученым утверждать, что у каждого из этих авторов был доступ к другим источникам, написанным ранее и не дошедшим до нас, а также к устным рассказам о жизни Иисуса. Эти источники условно названы М (источник, использовавшийся Матфеем) и L (источник, использовавшийся Лукой).

Но что насчет Иоанна? Евангелие от Иоанна очень отличается от трех других. Оставляя в стороне рассказ о страстях (о страданиях и смерти Иисуса), мы можем отметить, что большинство остальных деяний и высказываний Иисуса описаны Иоанном, и только им, равно как деяния и высказывания, описанные тремя более ранними Евангелиями, не упоминаются Иоанном. Таким образом, Иоанн использовал другие письменные и устные источники, также не дошедшие до наших дней[43].

Итак, я высказал мои мысли по поводу письменных источников, легших в основу четырех Евангелий. Но на чем основывались эти, ныне утерянные источники? В конечном итоге, если спутники Иисуса не записывали то, что он говорил и делал на протяжении своей жизни, истории об Иисусе должны восходить к устной традиции. Другими словами, после (или еще до) смерти Иисуса, его ученики рассказывали истории из его жизни так, как они их запомнили; затем люди, которым они рассказывали эти истории, передавали их другим, а эти другие дальше, и так далее. Устные рассказы о жизни Иисуса продолжались годами — десятилетиями, — пока кто-то не догадался записать их (например, Марк или Q). Таким образом, в конечном итоге наиболее ранние письменные свидетельства, дошедшие до нас, и те письменные источники, на которых они были основаны, восходят к историям, передававшимся из уст в уста год за годом, десятилетие за десятилетием.

Именно это вызывает серьезные проблемы для историков, которые пытаются установить, что именно происходило в жизни Иисуса. У нас нет свидетельств, записанных при его жизни, — лишь более поздние свидетельства, записанные людьми с устных рассказов, на протяжении стольких лет передававшихся из уст в уста. Но что, однако, происходит при этом с историями? Вы или ваши дети наверняка играли в испорченный телефон. Дети садятся в круг, один ребенок рассказывает шепотом историю своему соседу, тот пересказывает ее другому, и дальше по кругу, пока история не вернется к первому ребенку, — и теперь это уже совершенно другая история. (Если бы история не становилась другой, не было бы смысла играть.)

А теперь представьте, что игра в испорченный телефон происходит не в комнате между десятком детей, которые все принадлежат одной эпохе и говорят на одном языке, а между сотнями людей, живущих в разных странах, говорящих на разных языках, находящихся в разных жизненных ситуациях, имеющих различные проблемы и потребности, — и все они рассказывают истории в контексте личного мировосприятия. Что произойдет с этими историями? Некоторые из них могут остаться относительно нетронутыми, но многие из них будут изменены, и изменены коренным образом. А еще ряд историй люди просто придумают по случаю, и они будут рассказываться и пересказываться, пока и их не изменят.