Как никакой другой документ, этот отрывок ясно показывает паралич антропологического метода перед лицом неудобного материала. Вот уже почти столетие профессиональные исследователи прошлого человечества по соображениям методологии имеют инструкцию занимать по отношению к материалу такого рода во многом ту же позицию, что и Арриага, которая должна выражаться в умышленном невежестве и ассоциируемом с ним побуждении к подавлению. Если обозначение Иакова и Иоанна (которые оказались братьями) как «сыновей грома» и определение местоположения Млечного Пути как огороженной территории, где они могли бы развлекаться, представляют собой в случае андской культуры пример «психического единства человечества» — одну из тех «элементарных идей», которые «естественно» появляются то здесь, то там, — тогда работы бесчисленного множества добросовестных ученых будут по-прежнему лежать нечитанными еще одним поколением (порождением) «стажеров». Одна из таких работ — это работа Рендела Харриса, чье исследование в-1913 году феноменологии знаний о Близнецах побудило его сделать несколько замечаний по адресу странной оценки Арриаги:
Андский культ Близнецов, связывая представления о Близнецах с огнем, Млечным Путем, грозовыми камнями и их происхождением от Тиксе Ильи Виракочи/Сатурна, делает невозможным уклонение от еще одного аспекта присутствия технического языка мифологии в Андах: этот метаязык должен был внедриться сюда откуда-то из другого места и должен был внедриться в целостном виде. Андский. миф о сотворении представляет эту контрольную точку в андской истории, вменяя всем предыдущим векам статус относительного невежества, прелюдии.