Тайны Инков

Рисунок 11.1 показывает южный горизонт вскоре после заката, в 6:52 пополудни того исторического дня. В это время, при расположении солнца на девять градусов ниже западного горизонта, объекты величины Сатурна и Юпитера, слабые в западном небе, впервые становятся видимыми в сумерках. Все три птицы-шамана были в точности там, где должны были находиться, согласно мифу. Как показывает рисунок, «три шамана» — ипсилон Скорпиона, 1 и 2 мю Скорпиона и 1 и 2 зета Скорпиона — находятся ниже горизонта, зависая прямо под и касаясь «нижнего основания мира», то есть южного тропика, у входа в преисподнюю. В астрономической терминологии все три звезды расположены у нижнего сближения; они также, случается, отмечают точку пересечения в звездах эклиптики и галактики, равно как и местоположение в звездах видимый восход в декабрьское солнцестояние. Этот результат заинтриговал меня, но это была лишь вершина айсберга. Поскольку я разыгрывал на экране компьютера последующие ночи, описанные в мифе, планетарные события были просто захватывающими.

III

Рисунок 11.2а показывает вечернее небо по состоянию на 1 февраля 1524 года, день самого тесного сближения Сатурна и Юпитера. Виракоча пришел посетить Уайну Капака, и, как мы уже видели, птицы-шаманы летят в преисподнюю, «предполагая возвратиться не позднее чем через пять дней». На обратном пути из преисподней стриж-шаман совершает ошибку, открывая переданный ему ларец. В течение краткого момента он видит красивую женщину с «вьющимися» золотыми волосами, очень «маленькую», которая сразу же «исчезает».

Рисунок 11.2Ь показывает вечернее небо, также через тридцать шесть минут после заката солнца 5 февраля — то есть четырьмя ночами позже, в пределах обещания стрижа-шамана возвратиться «не позже чем через пять дней». Той ночью часка коильюр, планета Венера, идентифицированная в испанских хрониках как красивая женщина с вьющимися волосами, впервые вновь появляется из-за солнца после того, как в течение приблизительно восьми недель была невидимой. Как показывает рисунок, Венера, при понижении солнца на девять градусов, лишь на мгновение озаряется на горизонте, исчезая почти сразу же в этом своем первом новом появлении как вечерняя звезда. Далее, именно так, как упоминается в мифе, Венера в этой точке на орбите выглядит «самой маленькой» из-за ее удаленности от земли. В последующие ночи Венера будет задерживаться в западном небе все дольше и дольше.

Затем миф повествует, что разгневанный император[125] приказывает стрижу-шаману возвратиться в преисподнюю за красивой женщиной и что «ровно» через пять дней он доставил ее Инке. Ровно через пять ночей, как показывает рисунок 11.2с, 10 февраля, Венера вошла в сближение с Сатурном и Юпитером.

Наконец, как раз перед тем, как Уайна Капак «исчезает», он обращается к «родственнику», которому наказывает возвратиться в Куско вместо себя. Таким же образом, каким миф определяет, что красивая женщина есть «сестра» Виракочи, «родственник» регента Юпитера, Уайны Капака, также должен быть планетой. И действительно, в нескольких «шагах» от Уайны Капака, радующегося встрече со своей супругой, стоит планета Марс. В последующие мгновения (рисунок 11.2d), как и предсказывалось, Юпитер, Сатурн и Венера «исчезают». Единственным действующим лицом, остающимся на сцене, оказывается «родственник» Марс, возвращающийся теперь в Куско, чтобы руководить гражданской войной и испанской конкистой.

Данное подтверждение придавало этой картине некую завершенность, как будто коллективный дух андского жречества, оказавшийся теперь в центре поля зрения истории, снова смотрел неотступным пристальным взглядом, чтобы спросить: «Хорошо?» Я хотел бы сказать им, что это последнее сообщение человечеству из доколумбовых Анд будет оценено, но я не мог быть уверенным в этом. В какой-то момент я подумал, что прикоснулся к какой-то частице безбрежной печали, которая охватила андский мир. «Мы хотим быть людьми, а не индейцами».

Сколько же требуется мужества, чтобы, когда твой мир рушится вокруг тебя, продолжать делать свою работу, делать свои наблюдения и сохранять их для будущего, которое, быть может, уже разрушено? Сколько же любви надо питать к тем, кто пока еще не родился, чтобы создать настолько сентиментальное предание, составленное не для того, чтобы привлечь внимание к своей хитромудрости, а исключительно ради того, чтобы поймать в сети инструмент человеческой памяти — предание переполнено волшебными ларцами, прекрасными девами, темпераментными царями и нерадивыми слугами — и при этом все время мучиться сомнениями, будет ли оно когда-либо услышано?