Тайны Иномирска

Ида явно порывалась что-то спросить, но всегда стоящий на страже моих интересов Рейджин вежливо, но твёрдо прикрыл её не в меру разговорчивый роток ладонью. Лишённая возможности поболтать «за сказки» девочка сникла, а я пообещала себе перед уходом подарить ей «Путеводитель по Демониуму. Краткое издание», чтобы она перестала восторгаться сомнительными чудесами.

Глубокий вдох. Не менее глубокий выдох. Ещё один. Полнейшая сосредоточенность на находящихся в комнате вещицах. Учитывая тот факт, что мы имеем дело со спелльелосами, Кога-шмога могла обратиться любым предметом.

Висящие по стенам картины — обычные. Жестоко потоптанный Вадимовыми ножищами диван — обычный. Уставленный безделушками комод — обычный. Вместилище Вадимового недомогания, оно же помойное ведро — обычн…

Так, погодите-ка, разве я не велела Мэри вынести его?

Едва я сосредоточила взгляд на во всех отношениях подозрительном предмете, как он подёрнулся рябью и вскоре обратился в милую сердцу моего подопечного Когу-шмогу. Неимоверно зубастую и с шипастым хлыстом в миниатюрной ручке.

— Ага, попалась! — возвестила я, готовясь наброситься на магически оживлённую вещичку, но та коварной гадиной выскользнула из рук и ускакала наверх. — Что ж… Полагаю, теперь мне и в самом деле не помешала бы ваша помощь.

Ида понятливо закивала и бросилась следом. Рейджин, немного помедлив, устремился за ней. А я, выпив ещё одну таблетку, — маленькую, вытянутую, неучтённую — от головной боли — пошатываясь, замкнула процессию, цепляясь дрожащими пальцами за стеночку.

Использование редкого даже по меркам Сакраменто дара, «суть вещей», всегда выбивала меня из колеи. Пускай и не считавшийся «магией» в привычном её понимании, он требовал полнейшей самоотдачи и сосредоточенности. Награда была соразмерна цене — взгляд хозяина пронзал чрез мороки, завесы, чары и заклинания любого уровня сложности, одновременно с тем снимая наведённое.

Видимо, из-за редкости одна вредная спелльелос однажды чуть не выцарапала мне глаза.

С трудом подавив неизвестно уже какой по счёту тяжёлый вздох, я застыла в дверном проёме. Надо сказать, происходившее внутри комнаты воистину стоило того, чтобы застыть, взгрустнуть и немного призадуматься о тщете всего сущего.

Так, лежащий на кушетке ягодицами кверху Вадим по-прежнему был в отключке, что, впрочем, не мешало клейму испускать загадочное мерцание и зеленоватый дымок, как если бы неугомонный мальчишка портил воздух. Воинственно повизгивавшая Кога-шмога носилась по комнате, ловко уворачиваясь от Иды с Рейджином.

А я… ну, исполняла роль мало что соображающей подпорки.

— Врёшь, не уйдёшь! — азартно прокричала Ида, в самоотверженном порыве набрасываясь на колдовское исчадие. — Ай… АЙ! АЙ-ЯЙ-ЯЙ-ЯЙ! БОЛЬНО!

Говорят, в критические моменты время существенно замедляется и теперь я воочию убедилась в некогда услышанном. Время не просто замедлилось, подобно липкой, тягучей конфете или не менее липкому туману, обволакивавшему мой дом.

Оно попросту остановилось.

Раздавленная пластмассовая фигурка Коги-шмоги с оторванной рукой, ещё мгновение назад сжимавшей шипастый кнут. Пресловутый шипастый кнут, торчащий из живота бедной Иды, причём ровно там, где «застряла» подброшенная спелльелосами купюра. Сама бедная Ида, в ужасе и растерянности прижимающая руки к стремительно ширящемуся кровавому пятну на футболке. И алый фонтанчик, по неизвестным причинам бьющий из Вадимовой задницы.

Катастрофа.

— А-А-А! — отняв руки от футболки, Ида бестолково забегала по комнате, сшибая всё на своём пути. — А-А-А! СПАСИТЕ-Е-Е! УМИРАЮ-Ю-Ю!

— Будь мужиком, подыхай молча, — слабо просипел с кушетки очнувшийся Вадим. — Но везенья вышел срок, ля-ля-ля… больше ты не игрок[5].

— НЕ ХОЧУ! — взвыв, девочка подскочила к Рейджину. — ПОЖАЛУЙСТА, ПОЖАЛУЙСТА, ИСЦЕЛИТЕ МЕНЯ! ВЫ ЖЕ ВСЕ ЗДЕСЬ ВОЛШЕБНИКИ!

— Да, я отшельник, маг и волшебни-и-ик, — фальшиво затянул Вадим. — Смирись, мы все умрём.

Тактично, но твёрдо отстранив от себя успевшую сравняться цветом с простынёй девушку, Рейджин огорчённо цокнул языком: его жакет оказался безнадёжно испорчен. По всему выходило, что помощи несчастный предмет практики не дождётся.

До тех пор, пока не предложит взамен нечто эквивалентное, разумеется.

Наконец, глаза Иды закономерно закатились, и она хлопнулась в обморок, предварительно с мясом выдрав все пуговицы. Грязноватый пол комнаты перенял эстафету от уже просившейся в стирку футболку и радостно принялся багроветь. Со стороны кушетки по-прежнему доносились фальшивые музыкальные напевы: «Ра-а-аненый во-о-оин, я — ра-а-аненый во-о-оин».

Полнейшая неразбериха.