Тайны Хеттов

Итак, нешиты, или неситы, — вот подлинное название индоевропейских хеттов».

Швейцарский филолог Эмиль Форрер в 1919 году высказал предположение, что этот язык правильнее называть канесским, по имени города Канес, и предложил употреблять не «хетты», «хеттский язык», а «канесане», «канесский язык», но это предложение было отвергнуто научным миром.[6] Древнеевропейские, египетские, вавилонские и «новоевропейские» наименования Chatti, Heth, Het (из которых потом возникло немецкое Hethiter, английское и французское Hittites и т. д.) уже слишком прижились, чтобы можно было что-то изменить. Кроме того, название, предложенное Форрером, само по себе спорно. Сейчас ученые всего мира, за малым исключением, признают, что установленное Грозным имя хеттов верно или по крайней мере весьма правдоподобно. Однако решено оставить традиционное название — хетты, — за сохранение которого ратовал и сам Грозный.

Ни к чему создавать искусственные осложнения путем замены одного названия для хеттского языка другим. Достаточно тех хлопот, которые доставляет нам Богазкёйский архив. Ведь кроме упоминавшихся там нашлись тексты еще на нескольких языках, о которых также дошли сведения со времен Хеттского царства.

Прежде всего это лувийский язык порабощенных крестьян, по всей видимости, индоевропейского происхождения.[7] Затем — хурритский, сейчас уже достаточно изученный неиндоевропейский, вероятно, родственный языку населения Урарту, древней Армении. И, наконец, палайский, видимо, индоевропейский, на котором говорили жители города и области Пала. Если прибавить к этому еще вавилонский язык как язык дипломатии и ассирийский как деловой язык ассирийских купцов (а также древних колонистов), то можно говорить о «Восьми языках Богазкёйского архива», так назвал свою работу, вышедшую в 1919 году, Форрер.

Однако пора уже выбраться из этого лингвистического столпотворения. Хетты остаются для нас хеттами, хотя сами они называли себя неситами; и говоря об их языке, мы употребляем название хеттский, а не несийский. А коренных жителей Хеттского царства, язык которых употреблялся впоследствии лишь при богослужениях, мы называем хаттийцами или, что еще точнее, протохеттами.

Решение хеттской проблемы

«Решение хеттской проблемы» — так назвал Грозный свое «предварительное сообщение», которое он опубликовал в 56-м номере «Известий Германского востоковедческого общества в Берлине», вышедшем в декабре 1915 года. И это название полностью соответствовало действительности.

Первое сообщение о дешифровке хеттского языка ученый сделал 24 ноября 1915 года, выступив в берлинском Обществе по изучению Передней Азии; вскоре после этого, 16 декабря 1915 года, он повторил ту же лекцию в венском археологическом обществе «Эранос Виндобонензис». Одновременно с «Предварительным сообщением», вышедшим на немецком языке, Грозный написал небольшую статью для «Вестника чешской Академии наук, литературы и искусства», которая увидела свет перед самым Рождеством 1915 года. Статья называлась «Открытие нового индоевропейского языка».

Настоящую серьезную монографию он выпустил в 1917 году в лейпцигском издательстве Гинрихса. Судя по предисловию, Грозный закончил ее в сентябре 1916 года. Название монографии — «Язык хеттов, его структура и принадлежность к семье индоевропейских языков».

«Грозный на 246 страницах представил здесь поистине самую полную дешифровку мертвого языка изо всех когда-либо предлагавшихся, — написал К.В. Керам в 1955 году. — Здесь почти отсутствовали гипотезы, это уже не было нащупыванием пути, тут предлагались результаты».

Одним из первых, кто пришел к Грозному с поздравлениями, был Эрнст Вайднер. Его чувства так же понятны, как и чувства Скотта, который после длительного похода через ледовую пустыню Антарктиды увидел на полюсе флаг Амундсена. При этом Вайднер полагал, что своим открытием Грозный обязан прежде всего счастливому случаю: тому, что он имел возможность работать непосредственно в Стамбуле и что его начальником впоследствии был ленивый австрийский обер-лейтенант, тогда как он, Вайднер, с первого дня войны терпел от муштры узколобых прусских ефрейторов. Однако справедливости ради следует сказать, что концепция хеттского языка, предложенная Вайднером, в основе своей была ошибочной и что одна из первых надписей, которые дешифровал Грозный (Я Аннаннас), находилась не в Стамбуле, а еще в 1907 году была опубликована и, следовательно, доступна для всех. Но, несмотря на то что оба этих ученых спорили между собой, следует в интересах исторической правды отметить, что именно Вайднер назвал 24 ноября 1915 года, когда Грозный прочитал свою берлинскую лекцию, «подлинным днем рождения хеттологии».