Тайны Храмовой горы. Иерусалимские воспоминания

— Знак?! — Лицо Папы отображало игру самых противоречивых эмоций. Он понимал, что отец Матта хитрит — на самом деле, он, конечно, так не считал. Монах просто решил уклониться от рукоположения. Глава коптской Церкви был в недоумении, как ему поступить. Наконец, он покраснел от гнева и вновь махнул рукой в сторону монаха.

— Возвращайся в пустыню, Матта! И быстрей садись на своего верблюда, пока я не передумал!

Отец Матта вежливо поклонился, извинился за свое невежество и вышел во двор. Опасаясь, что Папа передумает, монах проворно сел на верблюда и поехал прочь. По дороге в лавке он купил себе немного еды и наполнил бурдюки свежей водой. Отец Матта мог бы остановиться в городе на ночлег в патриархии или у одного знакомого священника, брата матери, но предпочел сразу же покинуть Александрию.

Он выехал на дорогу, которая вела в Лавру святого Макария и начал творить благодарственную молитву. Верблюд шел неторопливым ходом и отец Матта спустя какое-то время задремал. Может быть, от пекущего солнца или от усталости, ему приснился необычный сон… Он шел по пустыне один-одинешенек. Ветер истрепал его одежду, а солнце сделало его кожу грубой. Вокруг было много змей и скорпионов, они расторопно ползли за ним по золотистому песку, как маленькие дети за матерью. Они выглядели необычно безобидно. Казалось, что гады каким-то образом зависели от него. Он мог бы легко убежать от них, но это казалось при свете дня совершенно ненужным.

Постепенно ситуация изменилась — монах чувствовал, как его ноги опутывались невидимыми нитями. С каждой секундой идти становилось все трудней, он шел в неизвестном направлении и уже не было возможности сбежать от гадов, которых только прибавлялось. Тем временем скорпионы и другие насекомые стали агрессивней, они заползали на него, а змеи опутались вокруг ног, мешая идти.

Время было вечернее, и скоро солнце должно было скрыться за горизонтом. Гады все более опутывали его, и монах почти падал от усталости на горячий песок. Он шел сам не зная куда, только потому, что надо куда-то идти, что остановка в этой жизни означает смерть. Тьма наступала. Насекомые со змеями, которые при солнечном свете казались дружелюбными и полностью зависимыми от него, становились все злее и злее, проявляя свою истинную сущность. Они уже начинали кусать монаха, и отец Матта уже чувствовал помутнение сознания от яда.

Монах начал усиленно молиться. Молитва — единственное, что он мог себе позволить. Змеи уже стали душить его, и отец Матта решил полностью положиться на волю Божью. Он каялся за все свои грехи, в том числе за то, что не убежал от змей и скорпионов, пока была такая возможность.

Вдруг из постепенно наползающей тьмы к нему подбежал большой бедуинский верблюд в плетеной уздечке кочевников. Он наклонил голову к монаху так, чтобы тот смог схватиться за уздечку. Отец Матта схватил плетеную кожу обеими руками, и верблюд стал пятиться назад.

Гады заверещали от отчаяния, как будто их добыча уходила прямо из-под носа. Они вцеплялись в ветхую одежду монаха изо всех сил, но постепенно все отстали, и он из последних сил смог вскарабкаться на могучую спину животного. Тогда отец Матта почувствовал, как он устал. Он обнял шею верблюда и заснул…

…В этот момент монах проснулся. Было уже темно, и его усталый верблюд шел непонятно куда. Реальность была такова, как будто продолжался этот сон: они вырвались от змей и скорпионов, но монах не знал, куда направляться дальше. Отец Матта был очень усталым, его лихорадило, очевидно, он сильно заболел. Монах обнял шею верблюда и опять забылся сном. На этот раз он был без сновидений.

Когда отец Матта вновь очнулся, он обнаружил себя лежащим на кушетке из пальмовых листьев у костра среди бедуинов. Они, отчаянно жестикулируя, смеялись и о чем-то болтали. Монах хорошо знал бедуинский диалект арабского языка и понял, что кочевники рассказывают друг другу разные забавные истории. Увидев, что Матта проснулся, бедуины напоили его каким-то горьким лекарством и облегченно засмеялись. Монах, отпив из чашки, поприветствовал кочевников на родном языке, они все вместе громко ответствовали, смеясь и хлопая его по плечу.

Бедуины рассказали монаху, что подобрали его в пустыне три дня назад, лежащего на песке, безвольно раскинувшего руки, рядом с голодным верблюдом.

У него была сильная лихорадка и озноб, и арабы уверяли, что монах был на волосок от гибели. Бедуины подобрали его, положив на верблюда, и взяли с собой. Они направлялись в Палестину и, когда монах очнулся, кочевали уже на Синайском полуострове.

Отец Матта поблагодарил бедуинов и попросил еды. Подкрепившись, монах спросил, далеко ли ему ехать до Лавры Макария Великого. В ответ бедуины сказали, что он должен им заплатить за лечение и уход, а потом они укажут ему дорогу к монастырю.