Тайны Храмовой горы. Иерусалимские воспоминания

— Впервые я услышал о Святом Свете от моей старицы Фамари. Она была не только благочестивой, но и очень образованной монахиней. Она мне рассказала историю, откуда взялся этот Свет. У меня очень хорошая память, и я отлично помню содержание слов старицы. Эта история тесно связана с именем великого просветителя Григория. Если следовать исторической правде, подлинное имя Григора (это его христианское имя) — Пиран Гушнасп. Он был марзбаном Грузии и Армении, то есть правителем и был одним из видных представителей Михранидов. Этот знаменитый род занимал высокое положение в империи Сасанидов. Некоторые считают, что Михраниды были даже родственны Сасанидам по крови. Этому роду принадлежали самые известные и почитаемые Храмы Огня. Григора с детства изучил обряды и религию зороастрийцев. Среди персов тогда бытовали поверья, что в некоторых известных святилищах Ормузда с неба снисходил особый огонь, который приходил во время молитв. Скорее всего, персы-жрецы при совершении чуда использовали магию или достижения персидской пиротехнической науки.

Чудо схождения огня считалось подтверждением веры персов и держало фанатичный и невежественный народ империи в благоговейном страхе. Недаром другое название зороастрийцев — огнепоклонники. Но еще в юношестве Григорий отошел от веры своих предков и принял христианство в Кесарии Каппадокийской. Но я не буду полностью пересказывать житие святого, не потому что не хочу этого, а потому как жалею ваше время.

Там, в горах, мать Фамарь благоговейно читала мне это житие не один раз, и я помню его почти наизусть. В повествовании есть один момент, когда святой Григора приходит в Иерусалим. Считая себя недостойным войти в Гроб Господень, Просветитель спустился в близлежащие пещеры, где долго молился. Сегодня на месте его молитвы армянский придел Храма Гроба Господня, который так и называется — Св. Григорий Просветитель. В Великую субботу за день до Пасхи он вошел в Гроб, где чудесным образом зажглись все свечи и лампады, после чего он более назвался Просветителем. В это время Святитель, по особому наитию, запел духовную песню «Луйс Зварт» (Святой Свет), которую армяне поют каждую субботнюю вечернюю службу — в это время на престоле зажигают все свечи в память о том знаменательном дне. Так, в Иерусалиме, святой Григорий обнаружил истинный Святой Свет, который превозмогал всю магию огнепоклонников.

Свет вообще играет важную роль в понимании Христа армянами. Согласно древней легенде, перед смертью святой Григорий Просветитель установил на вершине Арагаца вечную лампаду, которая не угасает и сейчас, — источник света и надежды. В тяжелые моменты своей истории взоры армян устремляются к Арагацу, это придает им сил и надежды.

Мать Фамарь рассказала мне также и о том, что у великого Храма Господня до сих пор видны обожженные и почерневшие колонны. Она сказала, что Святой Свет сходил через них.

Когда-то давно снаружи Храма Гроба Господня остались нищие богомольцы, у которых совсем не было денег. А раньше, в благословенные Средние века, на схождение Света пускали лишь за определенную входную плату. Так нищие были лишены людьми Святого Света. Но когда появился Свет, он сперва устремился для нищих наружу и сжег верхушки мраморных колонн по обе стороны двери. Так неподкупный Христос восстановил справедливость. Многие, кто видел это, воздали славу всемогущему Богу. До сих пор видны места, охваченные огнем. Сообщили об этом соответствующему начальнику, и он, пораженный этим чудом, послал в Иерусалим указ и грамоту, что если нищие не будут иметь денег и поклянутся на кресте, что не имеют, впускать их внутрь храма, чтобы и они не лишились Света.

Когда я прибыл в Иерусалим, братья из монашеского братства Армянской Патриархии Святого града подтвердили слова матушки Фамари, но при этом они что-то недоговаривали, словно стыдились чего-то. Когда я расспрашивал их, почему они так неуверенны, братья отмалчивались или говорили, что я скоро все узнаю сам.

Наконец, наступила моя первая Пасха в Святом граде. Мусульмане из семьи Мусеба — хранителей ключей, как это положено по древнему закону, которому уже больше тысячи лет, передали ключ от Храма Гроба Господня Армянскому патриарху, и мы, с всем монашеским братством, в Великую субботу все вместе пошли отворять врата. Моя радость постепенно сменилась странным беспокойством. Такого столпотворения я еще никогда не видел. Люди разных национальностей, христиан всех цветов кожи пытались первыми пробраться в храм и занять места. Вокруг везде была израильская полиция, люди в форме грубо отталкивали излишне рвущихся паломников.

Подошли и греки, они смотрели на нашу процессию с каким-то недоверием и, я сказал бы даже, с презрением. Сам я, как уже говорил, не знаю собственной национальности и воспитывался двумя монахинями — армянкой и гречанкой. Для меня было непреложной истиной, что два этих многострадальных народа, которые многие века тиранились турками, являются братьями.