Тайны Кремля<br />Сталин, Молотов, Берия, Маленков

Специфической для советского узкого руководства являлась только одна проблема — с величайшим трудом пробивавшая себе дорогу департизация. Разумеется, вместе с нею, как логическое ее продолжение и необходимость последовательного пересмотра идеологии. Корректировки ее. Незаметной, ни в коем случае не резкой, не радикальной. Отвечать за результаты именно такой работы выпало на долю практически двух человек. Секретаря ЦК ВКП(б), первого секретаря МК и МГК, начальника Главпура А. С. Щербакова и начальника УПиА Г. Ф. Александрова. Проводить в жизнь, постоянно толковать и разъяснять нововведения, контролировать их безукоснительное исполнение — сотрудниками немногочисленного аппарата УПиА. Рабочей силой же стали средства массовой информации, творческие союзы, созданные с началом войны как бы общественные организации с не конкретизированной подчиненностью и положением — Совинформбюро (СИБ), антифашистские комитеты советских женщин, молодежи, ученых, еврейский.

Внешне — и для всего населения страны, и для рядовых членов партии — перемены шли незаметно. Начались с мелочей, на которые поначалу и не обращали особого внимания. Считали их вполне нормальными, не вызывающими ни сомнений, ни вопросов. С определения Сталиным 6 ноября 1941 года, в речи на торжественном заседании в связи с 24-й годовщиной Октябрьской революции, русской нации как великой и напоминания о ее славных представителях Суворове и Кутузове. А 7 ноября — еще и с призыва вдохновляться «мужественным образом наших великих предков» Александра Невского, Дмитрия Донского, Кузьмы Минина, Дмитрия Пожарского, Александра Суворова, Михаила Кутузова. Со слов, произнесенных в самую трагическую для судьбы СССР минуту, когда враг стоял у порога Москвы, когда решался вопрос — быть или не быть стране свободной, независимой.

Все же довольно долго слова оставались только словами. Служили, хотя и повседневно, ежечасно, лишь для агитации. Но падали они на вполне подготовленную почву. Ведь незадолго до войны экраны кинотеатров Советского Союза обошли, просмотренные миллионами зрителей, кинофильмы «Александр Невский» (1938, реж. С. Эйзенштейн, сц. П. Павленко), «Минин и Пожарский» (1939, реж. В. Пудовкин, сц. В. Шкловского), «Суворов» (1941, реж. В. Пудовкин, сц. Г. Гребнера и Н. Равича). Правда, тогда их, откровенно государственно-патриотических по смыслу, воспевавших героизм и силу русской, а не советской армии, ненависть к любым, кем бы они ни были, врагам отечества, а не социалистического строя, как бы уравновешивали ленты с иной идеологической нагрузкой, пользовавшиеся не меньшей популярностью в прокате: «Чапаев» (1934, реж. и сц. братьев Васильевых), «Щорс» (1939, реж. и сц. А. Довженко). Более того, в конце 1941 года Кукрыниксами был создан один из популярнейших плакатов времен войны. Он попытался установить некую генетическую связь в массовом сознании всех прославленных полководцев страны, ибо сопровождался весьма примечательными по смыслу стихами С. Маршака: «Бьемся мы здорово, колем отчаянно — внуки Суворова, дети Чапаева».

Лишь когда опасность поражения, проигрыша войны вновь нависла над Советским Союзом, когда немецкие дивизии вышли к Волге и началась битва за Сталинград, слова начали претворяться в дела. 21 июля 1942 года ПБ утвердило проекты указов ПВС СССР об учреждении трех новых орденов для награждения командного состава Красной Армии — Суворова, Кутузова, Александра Невского[362]. Истинная суть такой акции крылась не в том, что появлялись новые боевые награды. Ведь в этом ничего оригинального не было, ордена в СССР существовали вот уже четверть века. Однако до сих пор они всегда выражали, несли в своих названиях символику только советского строя, его отличие от царского. Обязательно включали эпитет «красный» — ордена Боевого Красного Знамени, Трудового Красного Знамени, Красной Звезды, имя вождя партии и революции — орден Ленина. Наконец, более поздние по появлению, высшие в стране награды столь же откровенно несли в названии идеологическую окраску — медали «Золотая Звезда» героя Советского Союза или героя социалистического труда.

Теперь же возникал принципиально иной ряд боевых наград, семантически связанных со старым строем, совсем недавно трактовавшимся как антинародный, самодержавный. А после побед в Сталинграде и на Курской дуге добавили еще четыре ордена, развивавшие возникшую тенденцию: 10 октября 1943 года — Богдана Хмельницкого, 3 марта 1944 года — Ушакова и Нахимова, и только для рядового, сержантского и старшинского состава — Славы трех степеней, повторявший существовавший до революции знак отличия ордена св. Георгия — Георгиевский крест для нижних чинов.

И вновь эту пока еще скрытную как глубинное течение, тенденцию подкрепили пропагандистским фильмом «Кутузов» (1944, реж. В. Петров, сц. В. Соловьева), опять же уравновешенную идеологически лентой об одном из героев гражданской войны — «Котовский» (1943, реж. А. Файнциммер, сц. А. Каплера). Но теперь соотношение кинолент на историческую тему оказывалось явно не в пользу «советских» фильмов.