Тайны Кремля

Маленкову, занявшему помимо второго в партийной иерархии еще и достаточно высокий государственный пост, притом уже не в чрезвычайном, то есть временном, а в конституционном органе, пришлось заплатить за то весьма дорого. Принять новую, реально сложившуюся и предельно запутанную, противоречивую субординацию. Оказаться не только формально, но и на деле подчиненным Берии в руководстве оборонной промышленностью, примирившись тем самым с концом равенства между членами «триумвирата». Как председателю Комитета по восстановлению хозяйства в районах, освобожденных от немецкой оккупации, зависеть от решений, принимаемых вроде бы его подчиненными по данной структуре, Вознесенским и Микояном, но прежде всего — связанным планами и действиями БСНК. Потерять былые рычаги воздействия на Совнарком из-за вывода из числа зампредов Малышева, Первухина, Сабурова. Более того, смириться с тем, что его бесспорного протеже и сторонника, Сабурова, понизят столь вызывающе подчеркнуто. Не предоставят должности, равнозначной посту наркома. Назначат всего лишь заместителем, хотя и первым, все того же Вознесенского.

Вместе с тем постановления ПБ от 15 и 18 мая продемонстрировали и не менее важное. Во-первых, то, что государственные должности сохранили бесспорную приоритетность. Продолжали значить больше, нежели партийные, а потому и оставаться самыми притягательными, ибо теперь и делали их обладателей членами узкого руководства. Во-вторых, оба постановления ПБ, не повторенные, как то делалось прежде, соответствующими актами законодательной ветви власти, подчеркивали всю иррациональность, призрачность права, полное пренебрежение конституцией. Ведь утверждение на постах заместителей главы союзного правительства юридически оставалось исключительной прерогативой ВС СССР, компетенцией его сессий. Поэтому данные, оставшиеся только партийными, решения являли пример очевидного произвола. Отхода от прежнего, пусть чисто декоративного, но все же следования букве закона. Приобрели откровенный характер закулисных интриг, «аппаратных игр». Подтвердили далеко не случайное нежелание большинства членов ПБ принять в январе проект постановления пленума ЦК, подготовленный Молотовым, Маленковым и Хрущевым, об ограничении роли партии.

Глава пятнадцатая

Серьезные перестановки в узком руководстве, проведенные в конце весны 1944 года, хотя и привели к новому балансу сил, нисколько не повлияли на проводимую политику. Не заставили отказаться от комбинированного, военно-дипломатического, решения вопроса о выводе из войны Финляндии и Румынии, не предусматривавшего их советизации. Прежний курс твердо выдерживался и летом, не претерпев никакой корректировки. Единственным превходящим, но учитываемым фактором, оказавшим воздействие на ситуацию, явилась высадка 6 июня войск США, Великобритании и Канады в Нормандии. Открытие столь долго ожидавшегося Москвою второго, если не считать таковым итальянский, фронта.

10 июня соединения Ленинградского фронта, прервав четырехмесячную паузу, начали наступление по Карельскому перешейку. Десять дней спустя, не задержавшись на старой границе, заняли Выборг. И вновь перешли к обороне. 21 июня возобновились активные боевые действия на соседнем, Карельском фронте. Там Красная Армия, быстро продвинувшись на северо-запад, освободила столицу Карело-Финской ССР — Петрозаводск. Вышла 21 июля в районе города Куолисма на границу 1940 года и… закрепилась на достигнутом рубеже. Предоставила возможность далее действовать дипломатам.

Только теперь финское руководство окончательно осознало бессмысленность продолжения борьбы. Безотлагательность выхода из тупика, в котором оказалось, если по-прежнему не желало оккупации страны советскими войсками. Потому-то непримиримый сторонник войны, президент Рюти, вынужден бы подать в отставку, уступив пост главы государства оказавшемуся более покладистым маршалу Карлу Маннергейму. Тому, кто и отважился две с половиной недели спустя сообщить прибывшему в Хельсинки начальнику генерального штаба вермахта генерал-фельдмаршалу Кейтелю, что не считает больше себя связанным соглашением о военном союзе с Берлином. А еще неделей позже, теперь уже в Стокгольме, послы СССР — А. М. Коллонтай и Финляндии — фон Гриппенберг приступили к консультациям об условиях и процедуре выхода из войны северного соседа Советского Союза.

Финская сторона согласилась, наконец, принять полностью предложения, выдвинутые Москвой еще в марте. Настаивала только на одном — ее праве самостоятельно добиться эвакуации частей вермахта из южных районов страны до 15 сентября либо в тот же срок их интернировать. Пыталась тем самым исключить даже возможный предлог для ввода советских войск, оккупации. Получив же согласие на то, правительство Финляндии в ночь на 4 сентября объявило о прекращении военных действий.