Тайны лунной гонки

Прочие советские участники этого форума дали понять, что обсуждение этой темы могло бы состояться уже в ближайшем будущем и затронуть самые разные аспекты освоения внеземного пространства. Важный момент: возможное взаимодействие в области пилотируемых полетов, хотя и не рассматривалось в качестве главного поля для партнерства, тем не менее присутствовало в качестве предложения разработать международную спасательную систему для оказания помощи космонавтам и астронавтам, оказавшимся в аварийной ситуации за пределами Земли. В числе прочих сфер для предполагаемого сотрудничества имелся и обмен научной информацией. Мысли о возможном альянсе в космосе между СССР и США были высказаны Миллионщиковым в неофициальной форме и вполне могли быть отражением его личного мнения. Однако слова второго человека в советской академии были восприняты в США, как ободряющий знак: Советский Союз стал склоняться к идее космического партнерства с Соединенными Штатами[735].

Одна из причин подобного «потепления» Академии наук СССР к идее взаимодействия с США в области космоса могла крыться в определенном изменении позиции президента АН — Келдыша. По некоторым признакам можно было судить о его растущем недовольстве засилием в академии бюрократии, тесно связанной с военно-промышленным комплексом (той самой бюрократии, которую он когда-то сам укреплял), равно как и усилением влияния ВПК практически на все стороны жизни советского общества[736].

Сотрудничество с американцами могло внести «живую струю» в жизнь АН, а также способствовать росту и влиянию гражданского сектора космонавтики.

Обоснованность подобного предположения подтверждает и Сыромятников. По его мнению, «…в те годы руководители Академии наук были не только настоящими учеными, но и государственными деятелями. В политике они разбирались намного лучше нас, инженеров, и хорошо понимали, что только через конкретные дела, через заметные проекты можно добиться существенных перемен, расшатать косность и всколыхнуть новые силы»[737].

То, что слова Миллионщикова о желательности советско-американского партнерства за пределами атмосферы не были дипломатическим «реверансом» в сторону США, подтверждено рядом последующих событий. Американские обозреватели связали их, в том числе, с успехами вначале 18-суточного полета Николаева и Севастьянова на «Союзе-9», состоявшегося в июне 1970 г., а после — «Луны-16» в сентябре того же года. Обозреватели полагали, что данные достижения «безусловно… облегчат русским [проблему] рассмотрения сотрудничества с США»[738], так как помогут советским специалистам избежать ситуации, в которой они невольно могут выглядеть «учениками» своих потенциальных американских партнеров. Основания для подобных высказываний имелись. В том же месяце, когда Севастьянов и Николаев установили свой космический рекорд, Келдыш пообещал с «максимальным вниманием» рассмотреть предложения американцев о сотрудничестве в космосе с СССР[739]. По мнению западных дипломатов, слова президента АН СССР были наполнены реальным содержимым в большей степени, чем все предыдущие заявления советских представителей о возможности сотрудничества в космосе с американцами[740].

В сентябре 1970 г. Кремль сделал символический жест доброй воли по отношению к Америке, вернув ей посадочную капсулу ВР-1227, имитирующую соответствующую часть космического корабля «Аполлон». Макет этот, выполненный большей частью из обычного листового железа и фибергласа, использовался базировавшимися в Англии кораблями военно-морских сил США для отработки поиска реальных посадочных капсул «Аполлонов» с экипажами на борту. Во время учений ВР-1227 была потеряна, а затем подобрана советскими рыбаками в Бискайском заливе неподалеку от побережья Франции[741].

Видимо, реакция американцев на подобный шаг со стороны СССР понравилась Кремлю, ибо в скором времени было решено дополнить такого рода жест доброй воли аналогичным. Правда, в этом случае планируемый дипломатический выигрыш чуть не обернулся дипломатическим казусом. Поскольку данный эпизод весьма точно передает дух советского времени (выраженный горько-ироническими словами певца Александра Вертинского: «Узнаю тебя, Родина!…»)[742], он заслуживает более подробного рассказа. Лучше всего это сделает академик Сагдеев, бывший директор ИКИ.

Итак, слово академику Сагдееву.