Тайны лунной гонки

Несмотря на столь миротворческий характер визита командира «Аполлона-8», нельзя сказать, что официальные советские представители, по крайней мере вначале, отнеслись к приезду Бормана в СССР с открытой душой. Тот же Каманин «был против приглашения американского астронавта в момент ошеломляющих достижений США в космосе… В народе растет большое недовольство тем, что СССР уступил лидерство в космосе, а теперь нам самим придется подогревать это недовольство встречами с американским астронавтом»[749]. Секретарь ЦК М. А. Суслов[750] вообще рекомендовал не организовывать массовых встреч с Борманом и резко ограничить сообщения о его пребывании в стране (что и было сделано — человека, облетевшего Луну, встречали 30 иностранных корреспондентов, а советских было мало[751]).

Более того, ни у кого из высших руководителей страны, по словам Суслова, намерений встретиться с Борманом не имелось[752]. Подобная позиция была неприемлема даже для Каманина, по мнению которого, если уж Фрэнк Борман приехал, то заслуживал «быть принятым на самом высоком уровне», и генерал намеревался добиться, чтобы такой прием состоялся[753]. Любопытно взглянуть на причины, по которым «начальник космонавтов» собирался сделать это. С одной стороны, он сослался на необходимость ответной вежливости (Германа Титова в 1962 г. принимал президент США Джон Кеннеди). Но не только. Вот что написал Каманин в своем дневнике о советско-американских отношениях незадолго до прибытия Бормана в Советский Союз: «Наши взаимоотношения на Земле далеки от нормальных (и в этом виноваты не только американцы). Слишком велики взаимная подозрительность и недоверие: в сложившейся обстановке трудно приступить к объединению усилий в космосе. Но к такому объединению надо искать пути…»[754] И если генерал Каманин, который, по словам Голованова, «на всю жизнь… остался убежденным сталинистом»[755] предлагал «искать пути» к взаимодействию с Соединенными Штатами за пределами атмосферы, то можно предположить, что более либеральная часть сотрудников советской космической программы была тем более готова к подобному поиску. 10 июля Борман с семьей отбыл из СССР. В августе он вновь посетил Советский Союз, а уже в конце этого месяца президент Никсон прислал приглашение двум советским космонавтам посетить США с семьями в ноябре 1969 г. Это была работа командира «Аполлона-8» — он сдержал обещание, данное при встрече в Москве[756].

С ответным визитом космонавтов в Соединенные Штаты у ЦК КПСС также возникли определенные сложности. Дело в том, что первоначально руководство советской космической программы планировало послать космонавтов Шаталова и Беляева в США 5 ноября с тем, чтобы они смогли присутствовать на старте «Аполлона-12». Однако, видимо, руководителей партии вновь навестил кошмар, связанный с дипломатической необходимостью организовать для американских астронавтов аналогичное посещение «наисекретнейшего» Байконура. К подобному раскрытию стратегических «карт» перед империалистами лидеры партии и правительства были явно не готовы, а потому рекомендовали отправить космических «посланцев доброй воли» в Америку 22 октября. В итоге в соответствии с «высочайшей рекомендацией» в октябре в Соединенные Штаты отправились Береговой с Феоктистовым, которым вместо посещения мыса Канаверал пришлось довольствоваться приемом в доме одного из ведущих американских актеров того времени Кирка Дугласа, куда на встречу с ними были приглашены и прочие «звезды» Голливуда. В мае 1970 г. в СССР побывал первый человек на Луне Нил Армстронг. А в октябре того же года США посетили космонавты Николаев и Севастьянов, незадолго до этого совершившие рекордный по продолжительности 18-суточный полет. По оценке Каманина, «поездка прошла удачно: космонавты побывали в основных космических центрах страны и привезли много ценных сведений об особенностях подготовки американских астронавтов к пилотируемым полетам. Мы уже многое знаем о программе «Аполлон», о качестве американских космических кораблей и ракет, о методах подготовки астронавтов, а теперь Николаев и Севастьянов расширили наши знания и о космических тренажерах в США»[757].

Аналогичного мнения придерживались и американцы, сопровождавшие космонавтов. По словам одного из них — фотокорреспондента Стэна Григоровича-Барского, несмотря на то, что ни космонавты, ни астронавты не сообщили друг другу каких-либо ценных сведений коммерческого или военного значения, они, тем не менее, обменялись информацией о космических программах своих стран[758]. А это, безусловно, способствовало заинтересованности в совместной работе представителей космических отраслей СССР и США.

Совпадение профессиональных интересов