Тайны лунной гонки

Справедливости ради отмечу: большинство космонавтов первого набора, в отличие от американских коллег, не могли назвать себя «опытными военными летчиками». Они были новоиспеченными пилотами ВВС, от которых требовалось не столько проявлять операторские навыки, полученные ими в авиационных училищах, сколько обладать «абсолютным» здоровьем. Это и неудивительно — ведь главная задача, стоявшая перед «первопроходцами Вселенной», состояла в том, чтобы благополучно перенести космические полеты. По этой причине, кстати, если возраст шестерки космонавтов, летавших по программе «Восток», лимитировался в диапазоне 25-34 года, то у шестерки астронавтов программы «Меркурий» — в 35-40 лет.

Требование «главное — выжить» было отчасти связано с тем огромным пропагандистским значением, которое придавалось первым советским космическим миссиям. Они должны были пройти абсолютно гладко, чтобы лишний раз подчеркнуть мощь науки и техники СССР. Всякое усложнение программ полетов на той, еще весьма несовершенной технике, увеличивало возможность отказов и даже аварий, а потому было крайне нежелательно. Как тут не вспомнить печальную шутку Гагарина: «Никак не могу понять, кто я: то ли первый человек в космосе, то ли — последняя собака».

Впрочем, была еще более глубокая причина, по которой из советских космонавтов, особенно на заре освоения космоса, делали «придатков» к кораблю. Об этом написала Валентина Пономарева — одна из дублеров первой женщины-космонавта Валентины Терешковой[301]. В 1960-е годы Пономарева, а также несколько других женщин (всего пять, включая Терешкову), были кандидатами на космический полет, однако, в силу ряда причин никому из них слетать не удалось. Как вспоминала Пономарева: «Мне казалось, что наша безоговорочная ориентация на автоматику — это просто чье-то заблуждение и неразумное упорство, и лишь значительно позже, «перелопатив» много книг и архивных документов и много «передумав», я поняла, что это вовсе не заблуждение и не концептуальная ошибка, а именно естественный ход событий: «ставка на автоматику» была следствием и составной частью свойственного нашей идеологии тотального недоверия человеку.